заметила Мария и, кивнув в ответ, вытащила из кармана фартука новую карточку, а затем протянула ее даже не повернувшему к ней голову Матео. Он самоуверенно тряхнул белым прямоугольником и громко прочитал:

— Любимый танец!

А затем озадаченно уставился на вопрос, уверенный, что видит его впервые.

— Этой карточки не было!

— Была! — довольно отозвалась Бьянка и показала ему запущенный таймер на смартфоне. — И твое время идет…

Пытаясь пробудить воспоминания, Матео судорожно потирал виски. Но в голову ничего не приходило, и с каждой новой секундой лишь росла уверенность, что такой карточки раньше не было. Вот только снять с нее блузку эта мысль ему вряд ли поможет. В надежде найти ответ он посмотрел на Бьянку, но ни по ней, ни по ее насмешливо непроницаемому взгляду вообще ничего нельзя было сказать. Тогда он мысленно вновь обратился к ее аккаунту. Кажется, она что-то танцевала на фотографиях… Вальс, вспомнил он. Она танцевала вальс! К тому же вальс был самым что ни на есть светским танцем, исполняемым на балах и приемах, которые она время от времени посещала.

Он уже было собрался дать ответ, как его остановила хитрая улыбка Бьянки. Вот такое у нее обычно лицо, когда ей что-то очень нравится! А вальс на фотографиях она танцевала с каменным выражением, будто ее принуждали…

— Десять секунд… Девять… Восемь, — не скрывая восторга, начала она обратный отсчет.

Матео с силой зажмурился, и тут же в памяти всплыла другая фотография, где Бьянка восхищенно смотрела, как танцуют пасодобль. Пасодобль?.. Но, с другой стороны, сама-то она его там не танцевала. А если она вообще не умеет?..

— Три…

Да какая разница, умеет или нет? Главное, что она его любит!

— Два…

Так пасодобль или вальс? Вальс или пасодобль?..

— Один…

— Пасодобль! — выдохнул Матео за мгновение до того, как обнулился таймер.

— Верно, — моментально отозвалась Мария.

— Я угадал? — он с радостью вскинул глаза на Бьянку, не до конца уверенный, что его не разыгрывают. — Пасодобль?..

Вместо ответа Бьянка ошарашенно смотрела на него.

— Верно, — повторила Мария и, забрав у него карточку, показала ответ.

— Откуда?.. — с трудом выдавила Бьянка.

— Что откуда? — его губы расползались в широкой ухмылке. — Выучил! Ведь карточка же была! Да, Бьянка?..

Слегка покраснев, Бьянка потупилась. Он же снова скользнул взглядом по ее блузке, впервые чувствуя себя в этой гостиной комфортно.

— А теперь раздевайся!..

Однако вместо этого Бьянка повернулась к Марии и посмотрела на нее так, будто просила помощи.

— Уговор есть уговор, — спокойно покачала головой Мария.

— И заметь, — с иронией произнес Матео, — украшений больше нет и заколок тоже, а ведь ты могла бы надеть еще одно кольцо. Что, неосознанное желание раздеться передо мной?

— Что ты знаешь о моих неосознанных желания? — буркнула Бьянка, отворачиваясь разом и от него, и от Марии.

А сама-то ты что о них знаешь, подумал он, но не стал этого озвучивать, не желая отвлекать ее лишними репликами. Вместо этого Матео неспешно откинулся на стуле, словно в его маленьком театре наступил долгожданный финал. Однако Бьянка неподвижно сидела на софе, разглядывая сброшенные на пол туфли, и раздеваться, похоже, не собиралась.

— Ну давайже! — подбодрил он.

— Иначе сеньор Матео потеряет всякий интерес к обучению, — с нескрываемой усмешкой заметила Мария.

— Мария!.. — голос Бьянки дрогнул от возмущения. — Ты вообще на чьей стороне?

— Мария — арбитр, она ни на чьей стороне, — вмешался Матео, невольно подумав, как ловко она подсунула ему лишнюю карточку. Не очень-то похоже не беспристрастность. — Начинай, Бьянка!..

Ее плечи слабо дернулись, и на долю секунды он подумал, что она сейчас уйдет. Однако вместо этого ее пальцы, подрагивая то ли от раздражения, то ли от смущения, потянулись к блузке. У воротника они замерли в воздухе, а затем неохотно высвободили верхнюю пуговицу из петли. Матео с довольной улыбкой следил то за ее руками, то за лицом, которое с каждой расстегнутой пуговицей меняло оттенок на все более красный.

— Убери свою сладострастную ухмылку, — проворчала Бьянка, исподлобья косясь на него, и плавно потянула блузку с плеча.

Если бы она только знала, насколько эротичными казались ему и ее смущение, и ее неловкость, она бы сдернула блузку, не мешкая. Но говорить ей этого Матео не собирался, а она, не понимая, раздевалась так медленно, словно ждала, что он ее остановит. Наконец блузка соскользнула на софу, а Бьянка, вспыхнув с новой силой, плотно скрестила руки на груди.

— Прекрати на меня пялиться! У тебя целибат!!

— Целибат включает только делать, но не смотреть, верно? — оживленно отозвался он, рассматривая небольшую родинку у нее на груди, которую в ту ночь и в том состоянии совершенно не заметил, а если и заметил, то все равно не запомнил.

Поймав его взгляд, Бьянка торопливо закрыла ее рукой, невольно показав белоснежное полупрозрачное кружево, которое до этого так пыталась скрыть.

— Ну все! — бодро произнес Матео. — Теперь игра пошла нормально, — он вытянул руку. — Мария, следующую карточку!

В то же мгновение Мария взяла верхнюю карточку и подала ему, насмешливо поглядывая на Бьянку. Лицо Матео, прочитавшего новый вопрос, было триумфально-самоуверенным, а пачка карточек в руках Марии — слишком толстой. Почувствовав, как неприятный холод побежал по обнаженной спине, Бьянка резко вскочила с софы.

— Да пошел ты!.. Тебе это надо, не мне! Тебя папа убьет, не меня!..

Схватив блузку, она поспешила к лестнице, безуспешно пытаясь попасть в рукав на ходу. На софе остались шпильки и серьги, а на полу — забытые ею туфли, глядя на которые, Матео усмехнулся. Бьянка, конечно, была недовольна, а вот у него вечер, определенно, удался. И, как бы она ни старалась теперь, эту родинку он еще не скоро забудет.

Глава 11. Отчий дом

Мария была за рулем, Бьянка сидела рядом с ней и нервно барабанила пальцами по стеклу, а Матео, расположившийся на заднем сидении, гладил вытянувшегося на коленях пса и задумчиво смотрел в окно. Особняк уже давно скрылся из виду, заросли стремительно редели. Обогнув реку, они выехали с проселочной дороги на трассу. Замелькали указатели, в шумном потоке их обогнали несколько машин. Мария ускорилась, коротко заметив, что иначе они опоздают к ужину. Бьянка еще быстрее забарабанила пальцами, и вскоре Матео начало казаться, что по стеклу хлещут струи дождя.

— Да чего ты так дергаешься? — не выдержал он. — Я теперь тебя знаю лучше, чем себя. Поверит твой отец!

Ногти Бьянки резко корябнули по стеклу, а затем стук прекратился.

— Мы не обсудили самое важное, — мрачно сказала она.

По мнению