Стоя бок о бок со мной, Тейерн не сумел почувствовать окутывающую то место магию. Мои сны и напоминают мне каждую ночь, я могу чувствовать души, включая и те, что находятся в ловушке Мертвого Леса. В этом особенность моего ремесла – это словно песня, которую могут слышать лишь души.

– А что, если его фамильяр связывает его не только с магией? – я ковыряю ложкой здоровенную порцию мясного рагу, которое нам принесли на ужин. Я голодна, но мой желудок по-прежнему сводит от беспокойства. – А что, если его пряльщик связан и с душами из Мертвого Леса, и поэтому он привязан к этому месту? А так как пряльщик является проводником, то Ронин тоже имеет доступ ко всем тем силам, что есть в душах леса?

– Такое вообще возможно? – Саенго до сих пор выглядит слишком бледно, а ее руки дрожат, когда она тянется за своей кружкой. Но все-таки она настояла на том, чтобы подняться с постели ради ужина. Она делает все возможное, чтобы чувствовать себя нормальной.

– Бездушному подобное удалось. Он становился сильнее с каждой поглощенной им человеческой душой. Может быть, Ронин решился сделать то же самое после того, как одолел его.

– Но Бездушный был… как его там?

– Губителем душ.

– Верно. Вот. А Ронин сеяльщик. Он даже не сиятель.

– Тем не менее, если он использует своего фамильяра, то может, это даже не имеет значения. Фамильяры являются проводниками магии, они и сами духи. – Я тут же прикусываю язык, понимая, что нужно было подбирать слова тщательнее, но Саенго никак не реагирует. – Я не знаю, как все это устроено, но он, должно быть, нашел способ. Тот пряльщик является ключом ко всему. Если я смогу разорвать связь Ронина с его фамильяром, может, души леса окажутся свободны от того, что их удерживает.

– Мы уходим утром, – напоминает мне Саенго. Я выразила свое беспокойство по поводу путешествия, однако в северных лагерях должно найтись немало талантливых лекарей. Никто никогда прежде не видел, чтобы человек становился фамильяром, однако если вокруг так много одаренных врачей, наверняка кто-нибудь придумает способ помочь Саенго.

– Ага, но и Ронин тоже. Как только мы устроимся на севере, я сбегу и вернусь сюда.

Раздумывая, Саенго прикусывает губу.

– Не хочешь попросить Хлау Тейерна тебе помочь?

Тейерн тоже отправляется с нами на север, однако он и его свита планируют отправляться другой дорогой.

– Сомневаюсь, что он согласится. – Уж точно не после того, как Ронин сегодня нас поймал. – Кроме того, я до сих пор не уверена в том, что мы можем ему доверять. Мы не знаем, кто отправил того тенеблагословленного убить меня. – Хочет ли Тейерн развязать войну или нет между шаманами и тенеблагословленными, я не могу не признать, что ему война будет лишь на руку.

– Но как ты собираешься пробраться через Мертвый Лес без помощи Ронина?

– Я уже сделала это однажды.

– Ты пробыла в лесу всего несколько часов. Дорога сюда с севера займет куда больше времени.

Саенго откидывается на спинку своего стула, поднимая руку, чтобы прикоснуться к своему горлу. Темные линии под ее воротом расползлись уже почти до челюсти. Ей не нужно озвучивать свои опасения: у меня есть магия, только пока есть фамильяр.

– Ты не умрешь, помнишь? Как только я разорву связь Ронина с его фамильяром, магия, что удерживает духов здесь в ловушке, растворится, и ты сможешь вылечиться. – Надеюсь.

Может, это ложная надежда, но другой у меня нет.

Я бы попыталась сбежать посреди ночи, но стражники бодрствуют под моим балконом, честно исполняя свой долг. Поэтому я поспала и по крайней мере сделала попытку отделаться от мыслей о когтях, царапающих мои ментальные стены, требуя внимания к себе.

Наша служанка собирает наши вещи еще до того, как мы успеваем закончить завтрак. Она положила нам с собой несколько нарядов из паучьего шелка на случай, если одежда на севере придется нам не по вкусу. Я обнимаю ее на прощание.

Как только мы отправляемся в путь, я начинаю переживать о том, как будет себя чувствовать Саенго в Мертвом Лесу, но, по крайней мере, с нами есть Ронин, который идет впереди нашей процессии. И, несмотря на то что Саенго шагает медленнее, чем обычно, и постоянно стискивает от боли челюсти, она идет уверенно.

Мы идем в тишине, постоянно поглядывая на деревья. Я иду на шаг позади Саенго, чтобы у меня была возможность поймать ее, если она вдруг начнет падать. Через какое-то время тишина становится невыносимой. Я смотрю на Фаут.

– Ты знаешь кого-нибудь из тех, кто встретится нам на севере? – спрашиваю я тихо. – Кого-нибудь, кого снова хочешь увидеть?

– У меня нет друзей так далеко, – говорит она с кривой улыбкой. – Но если верить слухам, прибудет эмиссар ньювалинской короны.

– И казаинской. Тейерн будет в качестве представителя клана Огненных владык.

– Придет кто-нибудь от каждого из великих кланов, я полагаю. И от общества торговцев тоже.

Учитывая, что едва ли не все дороги между королевствами так или иначе пролегают через или вдоль Мертвого Леса, почти весь импорт и экспорт происходят по морю. Морские торговцы заработали целые состояния, снабжая провизией страны. Вероятно, они не будут рады, если узнают, что я планирую разрушить их процветающий бизнес тем, что хочу уничтожить Мертвый Лес.

– Разве это не опасно собирать столько соперников в одном месте? – одно неверное слово, один косой или пренебрежительный взгляд, и казаинцы с ньювалийцами могут развязать войну прямо там, в чистом поле. Или эвейвианцы и ньювалийцы. Или все три государства разом.

– Каждый раз, когда лорду Ронину необходимо обсудить что-нибудь с государствами, они все встречаются на севере. Им придется терпеть друг друга далеко не в первый раз, да и не в последний. Кроме того, лагеря каждой страны будут стоять поодаль друг от друга, а солдаты лорда Ронина будут патрулировать все территории.

– Что ж, – говорю я, – тогда полагаю, если они начнут убивать друг друга, у нас будут лучшие места на этом представлении.

Она хмыкает.

– Это уж точно.

Мы продолжаем наш путь, магия теплится во мне с новой силой каждый раз, когда корни под ногами пробуждаются и начинают двигаться. Однако как и во время дороги из лагеря Саб-Хноу, мы достигаем границы леса уже через несколько часов без каких-либо происшествий. Я удивляюсь, когда понимаю, что мы вышли вовсе не к Саб-Хноу. Вместо этого мы, похоже, зашли куда дальше на север, в самые земли империи.

У нас с Саенго округляются глаза, когда мы видим, кто нас встречает. Дорога, пролегающая прямо вдоль леса, усеяна вооруженными солдатами, одетыми в мундиры людей Ронина. Все ждут нас, держа знамена паучьего короля. Сюда привели достаточно дрейков и для всех прибывших вместе с нами. Однако, когда я вижу то, что находится позади них, у меня перехватывает дыхание.