— Но ведь двадцать лет прошло, — вздохнул Рутиков.

— В пределах жизни одного маньяка допустимо. Разве нет?

Заведующий клубом взглянул в глаза гостьи.

— Да, в пределах, — согласился он.

— И я о том же. Ведьмака Ершова нет в живых, зарезали Жиркова, уехал с концами Семен Чаргин. Поэтому я и решила навестить вас. Я не стану писать о ваших личных делах, можете не беспокоиться.

— Пишите что хотите, — вдруг сказал Рутиков. — Мне все равно. И уже давно.

Юля встала.

— Если у меня будут вопросы, я могу вам позвонить?

— Конечно, — ответил Рутиков, достал из стола визитку и протянул Юле. — Успехов в расследовании.

— Всего вам доброго, — кивнула Юля и направилась к дверям кабинета.

4

Дома у Кирилла она обнаружила поедающего ее курицу Феофана Феофановича Позолотова. Он сидел все в тех же кошмарных семейных трусах и жадно ел жареную птицу с картошкой, с салатом из огурцов и помидоров. Причем запивал он ужин домашним вином, которое, как видно, выудил из кладовых Белозёрского.

— Да вы гурман! — увидев историка, отвернулась Юля. — Может, вы все-таки будете одеваться, а, Феофан Феофанович? Не одни в доме. — Она требовательно повернулась к нему: — А если я буду голая ходить?

Позолотов с интересом уставился на Юлю, провел вертикаль своими всегда выпученными глазами — от макушки до носочков девушки.

— Я не против, Юленька, ходите, — и вновь взялся за еду.

— Размечтались. — Юля даже подбоченилась от такого выпада. — Ваше неглиже меня смущает. Что это такое? Где стыд-то?

— Какая же вы ранимая, Юленька, — с аппетитом причмокивая, отозвался Позолотов. — Доем и оденусь. Кирюша такую курицу сочинил — объеденье!

— Это я ее сочинила, Феофан Феофанович, а не Кирюша, — сказала девушка.

— Правда?

— Правда. Я рада, что вам понравилось. Кирилл в Семиярске, скоро будет.

Она решила ужинать, когда вернется Следопыт. И то и дело брала в руки телефон. Неужели Георгий не позвонит ей? Сердце едва не выскочило из груди, когда телефон запел и высветился его номер.

— Алло! — радостно вырвалось из нее.

Как она ни старалась быть ровной и даже нарочито холодной — не вышло!

— Привет. Как у вас там, в Раздорном? Ты же в Раздорном?

— Я в Раздорном.

— И как дела?

— Ты много пропустил, Гоша.

— Я не Гоша, Юленька, как бы тебе этого ни хотелось.

— Ладно, ладно, Георгий.

— Так как дела?

— Этого так просто не расскажешь. Но события наворачиваются как снежный ком.

— Во скольких опасных ситуациях ты уже побывала? — В голосе Малышева слышалась легкая издевка и даже вызов.

Вот как он решил вести диалог! Снисходительно, свысока! Чувство, недавно так захватившее Юлю, таяло на глазах. Что случилось? Где его сердечность? Открытость? Как такое могло быть? У Юли вдруг задрожали губы, и она почувствовала, что если сейчас произнесет хоть одно слово, то дрогнет и голос, и он поймет, каково ей сейчас. Сколько он причиняет ей боли этим тоном, выбранной позицией. Она выждала паузу, собралась, вдохнула поглубже, выдохнула. Хватит быть размазней.

— Алло, Юля? Ты меня слышишь?

— Да, слышу, — твердо ответила она.

— Я беспокоюсь за тебя.

Она хотела сказать: если ты беспокоишься за меня, то должен быть рядом. Плюнуть на раскопки и прилететь. Найти возможность. Но только «если». А иначе не надо.

— Сейчас готовится самая опасная операция за весь этот день, — просто ответила она. — Но это должно быть очень интересно, поверь. Ладно, мне надо идти, я тебе перезвоню сама.

— Хорошо, буду ждать. — довольно ровно произнес Георгий. — Не лезь на рожон, милая.

— Постараюсь, милый.

На том разговор и закончился. Юля выпила стакан крепкого домашнего кваса, и желудок запел от голода. И девушка не выдержала: пошла и съела два куска курицы.

Кирилл приехал, когда стемнело. Юля услышала рокот мотоцикла за воротами, и у нее вырвалось:

— Наконец-то моё удостоверение!

Кирилл привез сумку с вещами, бросил: «Тут, Юленька, для вас много чего». Сам выпил квасу, сообщил, что голоден как волк. Пока он приступал к ужину, Юля рассказала, что один подозреваемый, а именно завклубом Борис Борисович Рутиков, скорее всего, выпадает из подозреваемых.

— Помню, что он хранил какую-то тайну и только этим вызывал подозрение, — резюмировал Кирилл. — Вот, оказывается, в чем дело. И то, что он больше никого не нашел, я о женщине, лишний раз подтверждает его слова. Но я знаю Рутикова и никогда серьезно не подозревал его. Мямля.

— Мне даже стало его жалко, — призналась девушка-детектив.

— Я понимаю вас. — Кирилл отрезал от курицы зажаренный кусочек и на вилке отправил его в рот. — Отлично готовите, Юля! Вашему будущему мужу повезет.

— Вот уж не знаю, — усмехнулась девушка. — Ему придется разделить со мной страсть к криминалистике и авантюрам, вместе со мной охотиться на преступников. Тут любой скажет: лучше я буду готовить сам, только сиди дома.

— А вдруг вам повезет и вы встретите своего доктора Ватсона?

Юля улыбнулась точному определению Следопыта.

— Стоит подождать, — согласилась она.

— Вам следует чаще гулять мимо Управления МВД, — выходя к ним в старой пижаме, сказал Феофан Феофанович, потянулся и широко зевнул, как зевают маленькие хищные животные. — Так больше возможности, что с вами познакомится будущий спутник, разделяющий те же интересы. Вы — девушка на редкость симпатичная, каждый день станете отсеивать по десятку балбесов в полицейской форме. И так, путем естественного отбора, найдете единомышленника.

— Вот уж спасибо, — рассмеялась Юля. — А меня ни за кого другого — другую! — не примут? Если я так буду шататься?

— Я предложил только первоначальную схему, а нюансы додумывайте сами, — заявил Позолотов.

Быстрый ужин подошел к концу.

— Все! — Проглотив чашку чая, Белозёрский вытер губы салфеткой. — Ваши кулинарные способности, девушка, выше всяких похвал. — Он встал из-за стола. — А ведь я с подарками, как Дедушка Мороз.

— Наконец-то дождалась. Что вы привезли, Кирилл? — с нетерпением спросила Юля.

Белозерский уже расстегивал сумку и раскладывал вещи.

— Во-первых, вот, — он достал со дна сумки подплечную кобуру и протянул Юле.

— Класс! — восхитилась она. — С этим я буду выглядеть как настоящий детектив из западных фильмов. — Откуда она у вас?

— Хо-хо! У меня много чего есть. Я же фанат оружия. — Кирилл продолжал рыться в сумке. — Теперь это, — он извлек короткую легкую куртку из кожзаменителя. — Женская.