Несмотря на почти полное отсутствие прелюдии, Вероника успела поймать за хвост восхитительную судорогу, родившуюся в низу живота и пронзившую тело до кончиков ногтей и волос. Артем отвалился вбок, не разжимая объятий. Она выпуталась из его рук, шмыгнула в ванную, из которой вернулась лишь минут через семь в обновленном наряде: босоножки, чулки и подобие полупрозрачного халатика сверху. Увидев любовника, расхохоталась.

– Глянь в зеркало, Дон Жуан.

Действительно, любой мужчина в сорочке, съехавшем галстуке, без трусов и брюк но в носках выглядит уморительно, даже если ноги длинные и мускулистые, а рубашку не подпирает брюшко. Он тоже сгонял в ванную, сбросил остатки одежды и обмотался полотенцем. Вышел, увидел Веронику и почувствовал себя так, словно год терзался без женщины.

После третьего раза дама сняла с себя кружевное и прозрачное, искусственно стимулирующее мужское либидо, завернулась в махровый халат. Не спасло.

За окном опустилась теплая августовская ночь. Они лежали на измочаленных простынях.

– Ты о чем-то со мной хотел поговорить.

– Вроде как уже поговорили о главном.

– Красноречивый мой. Ладно, сама скажу. Когда СБ меня вытащила из Варшавы, и я подлечилась, начала в службу вникать. Пока сведения о мутантах сливала, как бы ничего страшного. Потом получила доступ к вашей информации, и тут меня ужас обуял. Знаешь, в полиции возилась с обычными ворами и убийцами, там все сравнительно однозначно было. Здесь, где уровень тайн, конфликтов, подлости и мерзости государственный и даже международный, меня совесть загрызла, что наехала на тебя в госпитале. Чернуха с обеих сторон. Но у русских цели понятнее. Там задачи определяет победивший денежный мешок. Конъюнктура.

Она затянулась. Почему-то тлеющий огонек в полумраке романтичен. Особенно если сигарета принадлежит молодой сексуальной женщине, лежащей на кровати голышом.

– Я поняла, что у тебя есть некий внутренний моральный ориентир. Не могу его описать и тем более понять. Но он чувствуется. Ты – не из тех, кто любого завалит по приказу. И неожиданно смирилась. Делай то, что считаешь нужным. Не буду читать нотации, у тебя своя совесть.

Через пару минут добавила.

– Ты отсутствовал во время ужасного рейда на Гудзон. Там воевала 12-я бригада, с которой ты геройствовал в Полонии. Несложно сложить два и два. Но не хочу слышать от тебя комментариев.

Не нужно разглядывать ее ауру, чтобы понять – она из мазохистского удовольствия желает обратного. Хочешь – получи. Он рассказал про девочку-мутанта.

– Она даже не пыталась сделать зло.

– В том и дело. Забрать с собой – нельзя. Потом город затопило кожно-нарывными газами. Теоретически я спас ее от мучений. Почему от этого не легче?

– Инстинкт защиты детей, даже чужих. Ты не испытывал жалости к взрослым секурам, они в таком же положении. Не все из них – борцы против Руси. Поэтому твоя боль иррациональна. Заблокируй магией этот эпизод.

– Потом другой и третий. Далее начну мочить подряд, не спрашивая фамилии. Нет уж. Лучше останусь человеком вместе с алогичными болями и страхами.

– Молодец. А кто та женщина? Ой, какие глазки невинные и удивленные. Не юли, я без претензий. Сама тогда сказала о разрыве.

– Тогда не имеет значения.

– Дело твое. Я не ревнивая. Пробуй, с кем лучше. Не боюсь конкуренции.

Понятно, что и эти слова нужно воспринимать с точностью до наоборот.

Наутро он сделал жесткую зарядку, мобилизуясь к неприятному. Спонсировав очередной раз недешевое московское такси, Артем вышел у местного отделения полиции в квартале от своей квартиры. Удостоверение контрразведки вызвало у оперативного дежурного смесь боязни, неприязни и уважения. Потом брови поползли вверх, когда он узнал, что предъявитель грозного мандата уже не совсем в СБ, но еще не в армии. Далее всеми силами коп попытался уклониться от участия подразделения в акции против г’торхов, где получить пулю проще, чем триппер в привокзальной гостинице. Дернулся вызвать ОМОН.

– Не мельтешите, – разозлился Артем. – Мне нужно два сотрудника для мебели, чтобы начать спокойный разговор. Окутаю их защитным полем. У меня четвертый уровень магии. Кстати, достаточный для подчинения вашей конуры.

Когда полицейский электромобиль с двумя патрульными наконец тронулся к дому, подумалось, что в столбцовской «ахове» и то больше порядка.

Черный внедорожник дежурил на месте. Подбадриваемый сзади сержант робко отдал честь и попросил документы на проверку. Антрацитово-тонированное стекло поползло вниз, мрачный гоблин протянул паспорт и документы на машину.

– Спасибо, сержант. Вероятно, этих господ интересую именно я. Попрошу выйти главного, нужно перетереть.

Вывалили четверо, обступив недобрым полукругом. Копы мелкими шажками отползли прочь. Просторный двор в присутствии четырех звероподобных громил внезапно стал тесным и неуютным.

– Господа, если у вас есть желание разобраться со мной, в полукилометре на северо-запад находится отличный пустырь.

– Здесь страшно умирать, человечек? – вякнул самый молодой и тупой.

– Страшно было позавчера, когда четверо ваших неожиданно напали около Новгорода. Тогда не готов был. С момента начала атаки они прожили целых три минуты.

– Врешь! Боишься!

– Не боюсь. Просто легкий дискомфорт. Полиция будет часа два описывать ваши трупы. Каждый день – для меня утомительно.

Громилы переглянулись. Отсидев у подъезда месяц, они много раз репетировали встречу и всегда с одним финалом – торжественно уезжают, оставив на асфальте изорванный труп врага. Нынешний сценарий им в голову не приходил.

– Ребята, вы на меня нападали несколько раз. Двое на границе у Пскова. Ор’Стейн на Арене. Группа мудаков на этом же месте. Четверо позавчера. Не считая вашего квартета, я в одиночку перебил больше десятка вашего племени. Вы не устали умирать?

– Пока ты не будешь уничтожен, каждый взрослый член нашего клана будет приезжать к тебе.

Говорить продолжает только юниор. Остальные мучительно переваривают изменение ситуации. Очевидно, на убой отправляют не самое сообразительное мясо.

– Кто в клане принимает решение?

– Новый барон.

– Короче, у меня предложение. Назовите условия. Могу вызвать на дуэль нового. Если он бздит – могу приехать к вам и расхерачить все племя, лишь бы собрались в кучу, не бегать за каждым по Свее. Но чтоб больше не было ваших морд у подъезда – соседи шарахаются.

– Через десять минут на пустыре, и я покажу тебе, кто здесь бздун!

– Уезжаем, – буркнул самый мерзкий г’торх. – Обращение к барону должен он сам рассматривать.

Мелкого скандалиста впихнули в джип. Более мудрые поняли, что есть отличный повод не лезть под раздачу. Облегченно свалили полицейские.