Женщина, по документам перевалившая за семидесятилетний рубеж, выглядела не старше тридцати, и это не морок. Она не скрывала ауру, и Артем едва не ослеп магически, глянув на нее неосторожным широко раскрытым внутренним взором. Любопытно, подумал он, смогу ли я в семьдесят так омолодить тело.

– Здравствуйте, госпожа Святославна Милославская. Извините за беспокойство и примите благодарность за разрешение встретиться с вами.

Горлохватский позади щелкнул каблуками.

– Проходите, господа. По телефону вы говорили, что дело касается моего покойного брата Владислава Милославского. Право, не знаю, чем могу помочь. Прошло более тридцати лет, угасают даже магически усиленные воспоминания.

– Речь идет о его дочери Ярославе и внучке Милославе.

– Присаживайтесь. Я прикажу чаю. – Артем сделал протестующий жест, но графиня повелела нести чашки. – С Ярославой приключилась грустная история. Она совершенно не разделяла амбиций мужа и не рвалась к власти, потому пострадала напрасно.

Хозяйка удобно уселась в высокое кресло поближе к столу и принялась за чай. Визитеры из вежливости также взяли чашки и пригубили по глотку. Рассматривая даже не ауру, а настоящую шаровую молнию над строгой прической, Артем понял, что его вряд ли обманут, но каждое слово нужно тянуть клещами.

– Молодой человек, как вы оцениваете свой уровень? – неожиданно спросила она.

– Понемногу осваиваю четвертый.

– Досадно, что вы столь зациклены на маскировке, в том числе на сокрытии биополя. Свободно работая с чистыми энергиями, вы продвинетесь до второго или первого уровня. Дай Род – и выше.

– Спасибо, госпожа. Вы мне сделали комплимент. Извините, что возвращаюсь к прежней теме.

– Да-да.

– У Ярославы родилось двое детей. Сын Станислав якобы погиб во младенчестве, дочь исчезла после ликвидации заговора. Вам что-либо известно о ее местонахождении?

Шаровая молния колыхнулась. Графиня не ожидала подобного вопроса.

– Позвольте мне сформулировать ответ так: я полагаю, что Милослава жива. Два года назад я видела ее последний раз.

– Она в Тайной Москве?

– Нет.

– Простите за настойчивость. Как член правящей семьи вы вправе не отвечать на вопрос, но я все же его задам: вам известен адрес или телефон Милославы? Можете ли вы нам помочь ее найти?

Графиня отрицательно покачала головой и поднялась, не допив чай. Чего уж красноречивее – аудиенция закончена.

– Благодарю за уделенное нам время, – Артем встал, шагнул к двери и неожиданно для себя задал последний вопрос:

– Вам известно, кто не позволил четверть века назад больной Ярославе спуститься вниз для лечения, фактически убив ее?

– Это не секрет, молодой человек. Майор-воевода Игорь Вяземский. Он тогда был начальником контрразведки.

– А теперь первый зам начальника СБ?

– Он самый. Проявил бдительность, дождался смерти и доложил как о подвиге. Князь чуть его не убил, не глядя на преданность Вяземского до уничижения. Потому за столько лет он и вырос всего на ступеньку. Вас это волнует?

– Нет-нет, – спохватился Артем. – В связи с этой проверкой смотрел старые материалы и удивился жестокости, с которой разделались с сестрой правителя.

– Вы что-то недоговариваете, – недоверчиво покачала головой женщина. – Ходили слухи, что контрразведчик был влюблен в Ярославу и выглядел крайне раздосадованным, что она вышла замуж за безродного и несенситивного мужчину из верхней Москвы.

– Еще раз спасибо и всего вам доброго.

В машине Артем первым делом запросил список телефонных и e-mail контактов Милославской. Понятно, что при таком уровне магии она запросто поставит заклинание прямого обмена, которое Эрик навесил на группу Ахметова. Его не засечешь. Но хоть что-то сделать из возможного. Заместитель Демченко помянул статус дальних родственников князя и пообещал попробовать.

К обеду электромобиль въехал в Тверь. В верхнем городе Уланов бывал не единожды. Типичный областной центр на Волге, застроенный преимущественно пяти– и девятиэтажками советских времен, с непременной промзоной, парками по берегам реки. И, конечно, белые православные храмы. Местная Тверь оказалась одним из религиозных центров культа Рода. Велес и прочие боги русского пантеона как-то низвелись до уровня второстепенных святых, Русь постепенно пришла к монотеизму. Ведущая конфессия не получила никакого европеизированного названия типа «родоизм». Религия именуется просто Верой, а божьи дома – храмами Рода.

Крайне суровая архитектура этих храмов, решительно отличающаяся от шатрового стиля православных церквей, определяет облик Твери. Обряды Веры предполагают, что богослужение у столпов с изображением Рода ведется на открытом воздухе в любую погоду. Каменные монолиты до пятнадцати метров в высоту со строгим темным ликом на вершине стоят среди больших мощенных диким камнем площадок. Служебные помещения адептов церкви Рода всегда расположены немного поодаль и поражают примитивностью: полное отсутствие украшений и архитектурных изысков, узкие высокие окна, массивные двери, крутая крыша. Под стать и светские строения – темные, тяжеловесные и невыразительные.

До изменения личности на арктическом острове Артему было наплевать на религиозные тонкости. Официальная религия – Вера, и к черту детали. Несильно поклоняясь ни Христу, ни Роду, он воспринял местный катехизис наравне с уставами строевой и караульной службы – как утвержденную свыше данность.

Теперь он мучительно размышлял, почему верование, имеющее глубокие народные корни и тесно связанное с природными силами, так мрачно в культовых проявлениях. Христианство с постами, аскезой и умерщвлением плоти по сравнению с церковью Рода – просто праздник какой-то.

– Здесь Милослава тоже отметилась? – прервал возвышенные размышления Горлохватский.

– Да, раньше. И тут, вероятно, мог учиться ее брат Станислав.

– Босс, спросить хотел. Вы расспрашивали про Вяземского. Считаете его поступок скверным?

«Удавил бы старого козла, хоть он прямой наш начальник». Но вопрос явно волновал напарника, и Артем ответил уклончиво.

– Не хочу судить однозначно. Ярослава могла представлять угрозу для трона. Почему ты спрашиваешь, Вадим?

– Ну… Воевода – мой дядя.

– Херня какая-то. Нельзя служить под родственниками. Что, тебя в армию или полицию не могли определить?

– Так сложилось. А на его уровне формальные нестыковки, не вредящие делу, можно решить.

«Здравствуй, Русь-матушка. Кумовство, протекционизм и коррупция здесь зовутся решением формальных нестыковок».

– Уговорил. Как я понимаю, мне не стоит широко обсуждать с коллегами это обстоятельство.

– Конечно, босс.

На ум пришла аналогия. Молодого инженера после политехнической академии направили на стажировку к опытному токарю. Быть тому инженеру директором завода, потому что родной дядя – заместитель министра промышленности. А токарю выше своего шестого разряда не прыгнуть. Глядя боковым зрением на лощеную морду выскочки, Артем задумался, что надо заявить миру о своем происхождении. Но – рано.