– Не будь дураком.

– Не будь дурой! Даю пять тысяч амеро. Бери деньги, плавбазу и уматывай.

– Я тебе уже объяснила русским языком – ИТО не продается!

– Последний шанс, – резко, словно приказывая, бросил Джадд. – Пять тысяч амеро и плавбаза. Любая из двух.

– О, так ты уже выбрал, какую из них оставить себе?

– Так ты не продашь ИТО?

– Нет.

– Отлично, – глумливо усмехнулся Зеллер. – Сэкономлю пять тыщ. Не хочешь продавать – останешься и без ИТО, и без денег, и без флота!

Бесцеремонно согнав с места парочку выпивох, Джадд расселся за столом и положил на него ноги.

– Ты до сих пор жива только благодаря тому, что родилась женщиной, – снисходительно проговорил Зеллер. – Хотя на меня работает Бешеный Айвен Новаго, учти это. Ему по фигу, в кого стрелять – в него или в нее… Перестань ерундить, Стоун! Неужели до тебя еще не дошло, что я и ты – величины несоизмеримые? Ты – анахронизм! Кочевница, что таскается за стадом с севера на юг и обратно, подчиняясь сезонным миграциям. Это отжило, Стоун, это все должно остаться в прошлом. Будущее за огромными марикомплексами, такими, как мое «Ди-Зет». Вот я не буду шарахаться по океану, я собираюсь пасти китов тут, в тропиках, весь год. Понимаешь? За мною сила, за мною деньги, за мною поддержка Генерального Руководства проекта ТОЗО. А за тобой кто?

– Сихали Браун, – медленно проговорила Наталья, – и еще двадцать крепких парней, которые надерут тебе задницу. А если будешь упорствовать, они тебя уничтожат.

Парни, приведенные Большим Зеллером, весело загоготали. Отсмеявшись, Джадд махнул рукой:

– Ступай уж, клоунесса, насмешила…

Наталья Стоун ничего не ответила – она была в таком бешенстве, что выразить его членораздельно не получилось бы. Девушка вышла на улицу и зашагала к ранчо. Потом побежала. Ворвавшись в кабинет, она достала оружейный пояс. Чтобы затянуть его на узкой талии, пришлось сверлить лишнюю дырочку. Зарядив бласт и поставив его на предохранитель, хозяйка ранчо опустила оружие в кобуру.

– Вы заказали музыку, – процедила она, – посмотрим, как вы теперь запляшете!

Сихали Браун возвращался к ИТО Витязя на «Орке-6» – за стадо удалось выручить больше семидесяти тысяч амеро, и Боровиц не устоял перед предложением Хэнка Руни, обменял восемь «Бронко» на четыре «Орки», пусть и не новых, но на ходу.

– Я Хэнка знаю, – говорил Боровиц, – этот хомбре скорей утопится, чем обманет. Ты глянь только, какие лодочки! Почти новье!

И впрямь, субмарины содержались в порядке – нигде ни пылинки, все надраено и блестит. Теперь ранчо «Летящее Эн» располагало десятком «Орок», десятком «Бронко» и четырьмя «трофейными» «Пинто».

Сегундо занял место бортинженера – он так долго обмывал «Орки», что еле на ногах стоял.

«Шестая» шла ходко, выдерживая среднюю скорость. Каждый час сорок миль оставалось за кормой. Все шло штатно, и Тимофей вернулся к своим мыслям. А те текли неспешно, отставая от стремительной «Орки».

…Вот когда капитаны плавбаз, купившие китов, собрались на палубе «Ириана» и выложили наличные, вот тогда у Брауна в душе поднялась буря малоуправляемых эмоций. Наконец-то! – кричало нутро. Теперь в предпоследний поход, до верфей «Центроникса». Денег у них хватит, чтобы купить семь батискафов. И все! И в путь! К впадине Яу!

А вот Боровиц выглядел тогда как-то скучно – сегундо просто кивнул капитанам, скинул пачки денег в чемоданчик и сухо попрощался. Потом уже, словно оправдываясь, он ворчливо сказал: «Понимаешь, Тимка, привык я к нашим китикам… Одно дело молодняк продавать, а тут всех и сразу! И Хрику, и Моку, и… А!..»

Браун даже вину почувствовал, но заикаться об этом не стал – старый китопас не понял бы его терзаний, принял бы их за «береговую» извращенность. Все ж давно обдумано и решено. Они не просто так взяли да избавились от стада. У них цель – спасти хорошего парня, а заодно сыскать сокровище, по сравнению с которым золото стоит меньше засохшего дерьма, как выразился Арманто. Какая ж тут вина?

Надо же, – покачал головой Сихали Браун. Всего месяца полтора минуло с того вечера, когда он пришил Хлюста, а сколько всего вместилось в эти дни! С ума сойти…

Ветер, солнце, тяжелый и опасный труд сделали свое дело – его кожа загорела и уплотнилась, под ней проступило витье мышц. Душа тоже заветрилась, огрубела. Твердое сердце бьется ровно. Конечно, потребуется пара лет, пока он приучится встречать угрожающие взгляды бестрепетно, с насмешкой даже. Пока что он испытывает страх перед каждой стычкой, у него сохнут губы, а чудовищное напряжение сковывает до боли.

И все же он оказывается быстрей и метче своих противников. Желания убивать в нем почти никогда не возникает, он не ищет неприятностей, да и зачем? Они сами находят его…

О, как же было тошно поначалу! Ему казалось, что призраки убитых им на всю жизнь лишат его покоя, что отчаяние и ужас необратимости доконают его, но нет. Как нахлынуло, так и схлынуло. Он привык. Вокруг и под ним простиралась ТОЗО, великая страна больших глубин, где обитали кракены, чудовищные порождения тьмы, где закручивались могучие тайфуны, где выживали люди сильные, верные друзьям и стойкие в любой драке. И он, Тимофей Михайлович, божьей милостью ганфайтер Сихали Браун, становился одним из таких людей. Что бы там ни говорили его друзья, ничего он еще не достиг. Но он твердо намерен добиться всего в этой жизни и – будьте уверены! – добьется.

– Слушаю! – каркнул Боровиц, приникая к селектору. – Привет, Наташка. Возвращаемся, ага… Что? Что-что? Когда? Та-ак… А Керк? Та-ак… Ты сама-то где сейчас? Кто с тобой? Понятно… Да, это люди подходящие. Нет, Наташ, даже не думай. Лучше уходите в безопасное место. При чем тут «Онекотан»? И никакое это не бегство, а отступление. Отходите к Южному терминалу и держитесь, мы скоро подойдем!

– Что случилось? – спокойно спросил Тимофей.

– Большой Зеллер явился, – хмурясь, сообщил Станислас. – Пригнал две тыщи китов и хочет захапать наше ранчо.

– Перетопчется, – по-прежнему спокойно сказал Браун, даже не подозревая, что повторяет чьи-то слова. – Ладно, Стан. Они заказали музыку, поглядим теперь, как запляшут!

Засветло вернуться не получилось, но Сихали даже рад был – темнота ночи давала им лишний козырь.

Боровиц стоял за спиной Брауна и высматривал приметы – предстояло найти подводный тоннель, ведущий под рифами к Южному терминалу. «Орка» медленно, еле заметно, двигалась вдоль обрыва. Ощутимые лучи прожекторов оглаживали неровные складки кораллита, кое-где на них топырились веточки натуральных кораллов, суетились рыбки карнавальных расцветок, лениво проскользила маленькая акулка.

– Там такие фермы должны стоять… – озабоченно проговорил сегундо. – Есть! Вон, видишь?

– Ага.

Из отвесного, словно обрезанного склона вытягивались решетчатые кронштейны, удерживающие громадный обруч, весь в «бантиках» водорослей.