Именно такой синяк на бедре в данный момент замазывала тональным кремом белокурая Тася. Она стояла перед зеркалом в одном белье, поставив сухощавую ногу на туалетный столик, втирала в желто-фиолетовую кожу крем и ругалась. А когда Тася ругалась, она забывала о приличиях и орала своим звонким голосом во всю ивановскую…

— Слушай, тише, а? — болезненно морщась от резкого голоса подруги, попросила Жанна. Она примеряла на себя платиновый парик для номера «Снежная королева» (танец в белых одеждах, сверкающих серебристыми блестками, в боа из снежных перьев неизвестной птицы и в короне на голове. К концу номера на танцовщице остается только одна корона.). — Хочешь опять выяснить отношения с Семой?

— А мне плевать! — горячилась Тася, натягивая колготки, в которых ее ноги блестели, точно у целлулоидной куклы. — Я не обязана перед ним расстилаться! Сволочь! Какой-то паршивый надзиратель будет мне указывать! Ты слышала, а? А мои двадцать пять процентов? Где мои законные двадцать пять процентов, я его спрашиваю? И знаешь, что он мне ответил?

— Что? — равнодушно осведомилась Жанна, покрывая лицо густым слоем белил.

— Он расстегнул свою ширинку, достал свой член и сказал: «Вот твои двадцать пять процентов». А если хочешь, говорит, будут и все сто!

— А ты?

— А я что… Не сомневайся, я ему тоже ответила достойно. Развернулась, задрала юбку и показала ему голую задницу. Говорю, а это видел?

— А он? — Жанна улыбалась через силу. Над враждой Таси и охранника Семы смеялась вся «Астрея». До сих пор усилиями обеих сторон война продолжалась в рамках приличия. Теперь же она грозила выйти из рамок — Сема забрал у Таси даже мизер, причитающийся ей с клиента, мотивировав это тем, что на нее слишком долго не было спроса и она не работала в полную силу.

Тася тяжело вздохнула:

— Он… Он заржал и сказал, что так часто это видел, что ему уже давным-давно надоело. А я в ответ обещала пожаловаться хозяину. И знаешь, что он мне на это заявил?

— Ну?

— Что много здесь, в «Астрее», таких хитрожопых было. Только все они куда-то со временем деваются. А он, Сема, остается.

Девушки замолчали.

— Думаешь, он их… — Жанна выразительно не закончила фразу.

— Не знаю, — поняла ее с полуслова Тася, — Люся из Харькова мне однажды рассказывала. — Она снизила голос до интимного шепота. — Ну, ты сама знаешь, Люся у нас старожилка, все про всех знает… Это происходит так: девушка идет в магазин или просто прогуливается, а потом внезапно исчезает. В заведение не возвращается. И трупа ее нигде нет. Хозяин — молчок, ни в полицию, никуда не заявляет. Зачем ему лишние хлопоты, вдруг полиция вздумает прикрыть заведение? Да и кто девушку искать будет? Родных никого, друзей нет… Никого это не колышет! Через неделю на место выбывшей прибывает из России другая…

— Так неужели их всех…

— Говорят, — глаза Таси испуганно заблестели, — говорят, что хозяин просто продает строптивую девушку туркам или арабам по сходной цене, а те увозят ее в бордель в Турцию или в Африку. И все, концы в воду, как говорится. Оттуда, сама знаешь, не возвращаются…

— Знаю, — мрачно подтвердила Жанна. — Но хозяин несколько раз предупреждал нас, чтобы поодиночке не ходили по городу, особенно вечером. Затолкают в машину — и поминай как звали. Думаешь, они заранее с ним договариваются?

— А как же! — уверенно подтвердила Тася. — Рука руку моет. Это он просто старается, чтобы другие с его товара не разбогатели. У них же цивилизованный бизнес! Один продал, другой купил. Это ведь только мы бесправные, безденежные, бездокументные…

Дверь в гримерку отворилась. На пороге, довольно скаля зубы, стоял жирноватый парень, пугающий не столько своей силой, сколько весом. Этот был Сема из Череповца. На фоне хрупких девушек он выглядел как дикая горилла из голливудского блокбастера.

— Ну что, готовы? — спросил Сема, ухмыляясь во весь рот. — Шевелите своими задницами, слишком долго копаетесь. Если опоздаете к выходу, обе ничего не получите за этот месяц.

— Мы и так ничего не получаем! — огрызнулась Тася. — Так что иди… сам знаешь куда!

— Что? Недовольные? — Сема сделал угрожающий шаг вперед и напряг выпуклый бицепс на руке. — А ну пошли!

— Сейчас, Сема, сейчас, — примирительно произнесла Жанна, закрывая собой подругу. — Не видишь, мы почти готовы, дай хотя бы припудриться.

Охранник еще раз угрожающе хмыкнул и исчез за дверью.

— Слушай, ну что тебе за охота злить его? — устало спросила Жанна, надевая на голову серебристую корону, украшенную стразами, которые ослепительно сверкали в электрическом освещении, точно настоящие бриллианты. — Все равно этим ничего не добьешься.

— Так хоть душу отведу! — мотнула головой Тася. Ее кудряшки на голове задорно вздрогнули и встали вокруг головы, как нимб. — Ты думаешь, я долго терпеть его буду? Ничего подобного… У меня есть один план…

Она наклонилась к подруге и понизила голос, будто речь шла о чем-то секретном.

— Я знаю, где Ставракис хранит наши деньги, — тихо произнесла Тася. Чуть помолчав, она добавила: — И свои тоже… У него сейф стоит в спальне, вмурован в стену. А за стеной кладовка. Знаешь, что я придумала… Можно из кладовки просверлить стенку, она тонкая, забрать деньги и дать деру. Сигнализация не сработает, она действует только на открытие дверцы с шифром.

— И далеко ты уйдешь? — иронически хмыкнула Жанна. — Без документов-то!

— Документы, может быть, лежат там же… Все равно, нам бы только до нашего посольства в Афинах добраться, а там наши помогут, отправят на родину.

— А если не помогут? — с сомнением произнесла Жанна. — А что, если скажут, что ничего знать не хотят, и отдадут обратно в рабство к Ставракису?

— Этого быть не может! — категорически заявила Тася. — Думай, что говоришь, это ж наши!

Жанна покачала головой. Из зала уже доносились переливы нежной музыки и жидкие аплодисменты гостей, собравшихся поглазеть на «рашен герлз».

— Знаешь, я теперь никому не верю, ни вашим, ни нашим, — тусклым голосом произнесла она. — И вообще, хватит трепаться, пошли работать! Деваться-то нам с тобой больше некуда. Только на сцену…

И Тася, вздохнув, выпорхнула в двери, легкая и красивая, точно бабочка-однодневка, не ведающая того, что скоро наступят долгие холода…

Едва надоедливый клиент убрался восвояси, оставив чаевые на столике возле постели, Тася прокралась по коридору в соседнюю комнату и осторожно тронула подругу за плечо.

Жанна уже спала крепким сном. От нее тоже только что ушел «гость». Это был постоянный уважаемый клиент, член салоникийского муниципалитета по имени Фанус Ангелопулос. Чиновник бывал в «Астрее», как правило, раз в неделю, по субботам, всегда был щедр, всегда заказывал много напитков и себе, и девушкам, всегда выбирал на ночь только Жанну, всегда вел себя тихо и очень прилично и всегда уходил перед рассветом, чтобы, не дай Бог, не встретиться с кем-нибудь по пути из заведения. За это все Ангелопулоса очень уважал хозяин шоу, его давний приятель, и порой даже давал ему предпраздничную двадцатипроцентную скидку.