Момент истины настал. Я затаила дыхание, слушая, как дико стучит сердце.

— Я хочу попросить у тебя прощения за свой идиотский, необдуманный поступок, — Женя помолчал, глядя на белое поле перед нами. Потом обернулся и посмотрел на меня, грустно и как всегда серьезно. — Я солгал тебе.

— По поводу чего? — а то я не знала ответа!

— Никаких измен не было. Ната несколько месяцев назад родила ребёнка, и теперь ищет его отца. Я только показал ей документы, по которым отцом быть не могу.

— Можешь. Просто с другими условиями.

— Да, — он опустил голову. — И из-за этого тоже. Согласно теперешнему моему состоянию, эффективность лечения — менее двадцати процентов.

Я не отводила от него глаз.

— Это не проблема. Проблема в том, что ты обманул меня.

— Я решил, что так будет лучше.

— Кому?

— Тебе, — он снова посмотрел на меня.

— Да-а-а… — я скрестила руки на груди и недовольно заметила. — Мне было просто здорово. Просто прекрасно.

— Прости, я не знаю, чем думал. Идиотское решение. Я вроде бы пытался защитить тебя от той безысходности, которую сам испытал, когда узнал, что все будет сложнее, чем мы полагали. А в итоге только все испортил.

— Влияние тети?

— Возможно, — Женя положил руку мне на колено и чуть сжал. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. Открой бардачок и реши сама, что будешь делать дальше.

Я сглотнула. Протянула руку, надавила на защелку и заглянула внутрь. Поверх бумаг лежала черная продолговатая коробочка, которую я уже видела на столе у босса. Ещё решила тогда, что там штамп.

— Что это?

— Открой.

Я погладила атласную поверхность коробочки и осторожно приоткрыла крышку.

Женя снова заговорил, серьезно и вдумчиво чеканя каждое слово:

— Аня, я не могу без тебя. Ни о каких изменах не может быть и речи. Ты — все, что у меня есть.

— Я и двадцать процентов. Наши двадцать процентов, — прошептала я, откладывая крышечку.

На бархатистой ткани были закреплены два звена для моего браслета. С маленькими, золотистыми картинками. На одном — пара колец, на втором — аист со свертком в клюве.

— Мы и наши двадцать процентов, — тихо повторил Женя, наклоняясь ко мне.

Я прижала ладонь к губам и заплакала.

— Ты согласна быть моей женой и матерью моих детей?

Я только кивнула и сдавленно протянула:

— Же-е-еня…

— Что? Кольцо будет, обещаю. А это…

— Я… Я выкинула брасле-е-ет!!! — и снова разревелась. Наверное, не столько от счастья и маленькой досады, сколько потому, что хотела к Жене, в его объятья, в укрытие его спокойствия, уверенности и верности.

Он откинул спинку сидения и притянул меня к себе.

— Я куплю тебе новый, не расстраивайся.

— Зачем я его выкинула…

— Не плачь, сердце мое. Это такая мелочь. Только скажи мне…

— Да, — наконец, ответила я, расслабляясь под его поцелуями и ласками. — Да, любимый…



Три с чем-то года спустя

— Да, я совершенно точно уверена. Два сердечка. У вас двойня.

Я вышла в коридор, почему-то прижимая к себе сумку. Живота, конечно, ещё не было, но ощущение того, что наши дети уже есть, что они уже растут и развиваются, накладывало свой отпечаток на каждое мое движение и каждую мысль.

Марго поднялась мне навстречу.

— Ну что?

Кто бы мог подумать, что за меня будет переживать бывшая жена моего мужа!

— Их двое, — ответила я.

Марго вытаращила глаза, прижала два пальца к губам, смотря на меня, как на чудо морское.

— Вот это да…

А потом полезла обниматься, сама чуть не плача.

— Я же говорила! Говорила — вы сможете! Мы все верили! — и, отпустив меня, тут же схватилась за телефон. — Пашка с ума сойдет.

Я поймала ее за руку.

— Не надо. Не говори никому. Сначала об это узнает Женя.

Марго сжала губы и кивнула.

— Молчу.

Она повезла меня домой, по пути вслух рассуждая, а не завести ли им с Пашей второго ребенка.

— Было бы здорово, если бы мы носили детей вместе. Ходили бы по магазинам… Я бы помогала тебе покупать всякие полезные вещички.

Я отвечала односложно — новость оглушила меня. Конечно, я уже давно поняла, что наша попытка увенчалась успехом. Но двое…

— Как Алиса в садике? — спросила я, желая отвлечь Марго от рассуждений о трудностях беременности. Сейчас мне об этом знать не хотелось.

— Спит через раз. Иногда никак уложить не могут. Тебя же на работу, да?

Я кивнула. Марго покачала головой.

— Тебе следует себя беречь. ЭКО все же…

— Рита, все будет хорошо. Спасибо.

Собеседница поняла мой посыл и замолчала. Может, и обиделась, но нечего болтать, что не попади.

В офисе царила послеобеденная тишина. Попрощавшись с Марго и пообещав ей заехать на выходных, я зашла в холл. Поднялась по лестнице, держась за перила и, наверху глянув вниз, решила — так нельзя. Все нужно делать спокойно, но не становиться параноиком. А вот каблуки придется снять…

— У себя? — дойдя до кабинета мужа, я указала на дверь.

— Ага, — отозвалась Даша. Теперь, смотря на секретаршу, я не могла не вспоминать сцену, имевшую место на нашей свадьбе — Дарья и Алексей, обнимающиеся в подсобке. На Дашке тогда уже не было блузки, а на Леше — пиджака. Кстати сказать, они даже и не встречались. Просто решили узнать друг друга получше. Но слухов развели больше, чем про нас.

— Здравствуй, Жень.

Муж вскинул голову и внимательно оглядел меня.

— Все нормально? Что сказали?

Я бросила сумку в кресло и прошла к нему.

— Все подтвердилось. Я беременна.

Женя сглотнул, дернул ворот рубашки (пиджак висел на спинке кресла, позади которого я и встала), и попытался повернуться ко мне, но я не дала, склонившись к монитору.

— Что это ты делаешь?

— Проект дома, — отмахнулся муж. — Аня, а как ребенок? Все хорошо? Что вообще сказали?

— Погоди, — прервала я его. — Это проект нашего дома? И давно ты этим занимаешься?

— Три года как. Не хотел показывать, пока…

Я кивнула и тронула мышку, желая узнать, чего он там наворотил в тайне от меня.