Уже стемнело, когда я решилась выйти и ответить на звонок.

— Ты где была?! — рявкнул Женя в трубку. — Что случилось?!

— Голова разболелась, я легла смотреть телевизор и уснула, — меланхолично ответила я, шлепая по лужам.

— Тебе плохо? Мне приехать?

— А ты больше не занят?

— Давно. Я теперь свободен.

— Так многозначительно.

— Ты о чем? — не понял Женя. — Я сейчас… Погоди, ты не дома?

— Просто открыла окно, подышать.

— Я сейчас приеду.

— Не надо, Жень. Я хочу отдохнуть.

— Что-то случилось? Мне не нравится твой голос.

— Да просто устала.

— Опять не ела весь день? Привезти тебе поесть? Или давай куда-нибудь сходим.

Я будто разговаривала не с ним. Моего Жени словно больше не было, остался только этот чужой человек, который обманывал меня.

Или обманулась я?

Или все случившееся — досадное недоразумение?

Пока я не могла спросить его об этом напрямик.

— Нет, спасибо. Я поем, тут много чего есть.

— Я приеду.

— Не надо.

— Да в чем дело!?

— Просто такое настроение. Устала, честно. И погода мерзкая.

— Ладно. Выезжаю.

— Ты меня слышишь? Не нужно. Я лягу спать пораньше. Завтра ведь на работу.

— Можешь взять отгул.

— Спасибо, босс. Не хочу.

Он помолчал, явно обескураженный.

— Тогда до завтра? Звони, если что. Будь на связи, пожалуйста.

— До завтра, — эхом ответила я и отключила телефон. Завтра у меня, наверное, хватит смелости спросить его о Нате.

А ведь придется смотреть ему в глаза. Я смахнула слезы или капли дождя со щеки и заторопилась домой.

Мне удалось убедить себя, что все хорошо и впадать в уныние рановато, поэтому ночь прошла сравнительно спокойно, и утром по телефону с Женей я разговаривала как ни в чем не бывало. Шершнев сказал, что задержится и на работу опоздает. Это, кстати, было удивительно. Обычно он всегда приезжал раньше всех. Я так и не смогла припомнить, опаздывал ли он когда-нибудь вообще.

— Что-то по работе? — спросила я.

— Нет, — Женя ответил как-то неуверенно и замялся. — Так… Один вопрос… Потом расскажу.

Я промолчала, только крепче сжала телефон.

— Ладно, мне пора, — мой собеседник вздохнул. — До встречи.

Я, кажется, прибегла ко всем резервам своего самообладания, когда переступила порог конторы. Сюда я пришла работать, и хотя бы на время следовало засунуть паранойю и переживания о личной жизни куда подальше. Работы, как назло, было немного, и мысли в голову лезли самые разнообразные. Да ещё и на почту пришло письмо с приглашением для победителей конкурса на новогодний фуршет в мэрии. Я о вечере-то думала с опаской, не то что о Новом годе, до которого еще оставался целый месяц.

Время тянулось издевательски медленно, и я вздохнула с облегчением, когда Марина позвала меня на обед — значит, ещё четыре часа, и все станет ясно.

— Аня, — в кабинет заглянул Сергеич. — Зайди к шефу.

— Угу, — я поднялась из-за стола. — Что-то важное?

— Какие-то его наработки, я не знаю.

Секретарша заваривала себе лапшу быстрого приготовления, и ядреный запах курицы из пакетика окутал весь этаж до лестницы.

— Аня, Ань.

— Что? — я хмуро глянула на Дашу, которой за стопками папок почти не было видно.

Девушка заговорщицки подмигнула мне и, понизив голос, попросила:

— Узнай про премии, а? В том году выплачивали за месяц до праздников.

— Тебе лучше спросить об этом в бухгалтерии.

— Нет, ты что! — Даша едва не перекрестилась. — Ну, узнай… Пожалуйста…

— Ладно, постараюсь.

Женя сидел в своем кресле и, потирая подбородок, смотрел на экран монитора.

— Привет, — я закрыла за собой дверь. — Вызывал?

— Привет, — он перевел взгляд на меня и как-то грустно улыбнулся. Что-то произошло, я увидела это по его глазам. Уставший, выбитый из колеи, сам не свой — таким был Женя сейчас. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. А ты?

Он кивнул, и ничего не ответив, поднялся, взяв со стола какие-то бумаги.

— Садись.

Я уселась на свое место за переговорный стол. Женя подошел ко мне, склонился и, положив передо мной бумаги, поцеловал меня в щеку. Я чуть обернулась к нему, но на поцелуй не ответила. Только спросила:

— Что это?

— Небольшая доработка по ресторану, смотри… — он отложил верхний рисунок и, не найдя то, что искал, оглядел свой стол. — Куда-то делась… Сейчас…

Пока он рылся среди бумаг, я осматривала его рабочее место, словно искала подсказку. На столе царил форменный бардак — договоры, чертежи, схемы, прайсы. У клавиатуры притулились две печати и продолговатая черная коробочка — со штампом, наверное. А вот под коробочкой лежала бумага размером в половину стандартного А4, в файле, с красным крестом в уголке. Я отвела взгляд. Женя же ездил к доктору. Что там ему сказали?

Может, из-за этого он решил все изменить? Мне, в том числе.

— Женя.

— Секунду. Вот, держи.

Я взяла из его рук два листка, но один выпал и спикировал под стол. Я наклонилась за ним, подняла и, положив перед собой, принялась разглаживать.

— Аня, в чем дело? Что с тобой? — встревожено спросил Женя. — Все в порядке?

Я глубоко вздохнула и на выдохе выпалила, не поднимая глаз.

— Вчера ты виделся с Натой. Когда сказал, что у тебя встреча.

Он молчал. Секунду-другую. Потом спросил тихо, не с напором, а бесцветно, будто бы равнодушно.

— Откуда ты знаешь?

— Я видела вас вместе. И из ресторана вы поехали к тебе домой.

Снова безэмоциональный, пустой тон.

— Ты следила за мной?

— Нет, так вышло, — я, наконец, подняла глаза. Он устало смотрел на меня. — Инна попросила меня помочь ей помириться с тобой. Я поехала с ней, и она привезла меня к "Абрикосу".

— Зачем ты с ней поехала?

— Потому что поверила твоим словам, что она — все же неплохой человек. Человек, который тебе дорог. Я действительно хотела ей помочь.

Женя кивнул и опустил голову. Подвигал бумажку с крестом под своими пальцами.

— Аня, это… Это долгая история. Наверное, стоило все рассказать тебе раньше.