– Давай сразу решим: этого никогда не будет, – строго произнесла она. – Нет смысла наматывать сопли на кулак. Просто дайте мне уйти без мысли, что я тяну за собой всех своих друзей.

Зар не ответил. Силы изображать веселость иссякли, сменившись чем-то холодным и отрешенным.

– Нас ждут. Поторопимся.

До Серебряного района они добрались в звенящей тишине.

Разбитое сердце острыми краями впилось в грудь, и больше всего на свете Ниобе хотелось забиться в угол и дать волю слезам. Задевало то, как спокойно Зар принял это решение. Решение, к которому Ниоба шла два года, из-за которого не спала ночами и из-за которого ненавидела себя! Он же пожал плечами и ускорил шаг. Если бы могла, Ниоба возненавидела бы его!

Переодевшись в заброшенном доме, ставшем обжитым и родным, они поспешили в Золотой район. Что бы между ними ни происходило, а привычка брала свое. Они шли бесшумно, переговариваясь жестами, помогая друг другу подняться на крыши или, напротив, спуститься в катакомбы. В роще, у Золотого района, Зар резко вскинул руку, и Ниоба замерла, не донеся ногу до земли.

– Потому я и хочу, чтобы ты вернулся домой, – устало произнес Вилинарий.

В его дыхании слышался неприятный хрип. Ниоба слышала подобное, когда Лиса проходила практику в больнице. Нехороший признак.

– Один ты не справишься, – упрямо заявил Гиндорил. – Посмотри на себя! Ты разваливаешься на ходу! Тебе нужны лечение и уход, а не все это.

Вилинарий что-то проворчал в ответ. Лэрты стояли за забором, скрытые тенью. Зная, что Талант могут почуять, друзья не стали его использовать. Как часто они в юности выдавали свое присутствие, используя ночное зрение или обостряя рефлексы?

– Когда придет время убить девочку, против тебя встанет шестеро магистров! Думаешь, они пощадят тебя? – поддавшись чувствам, Гиндорил заговорил громче и быстрее. – Станут они выслушивать твои доводы? Нет! Асам плевать…

Договорить ему не дали. Шикнув, Вилинарий остановил поток откровений. За стеной послышались шаги патрульных. Переглянувшись, впервые встретившись взглядом с момента разговора в катакомбах, друзья решили повременить, но, не дождавшись возобновления разговора, показались.

– Опаздываете, – проворчал Вилинарий.

Пропустив очередной патруль, – вот бы и в остальных районах города их было бы так же много – они пересекли рощу. Каждый особняк считал своим долгом огородиться огромным, высоким забором, словно это могло защитить их.

Упершись спиной в кирпичную стену, Зар сложил руки лодочкой. Отступив на шаг, Ниоба, взяв разбег, легко взлетела наверх, едва коснувшись его рук и плеча. Осторожно перебралась через кованые пики и бесшумно приземлилась с другой стороны. Лэрты уже позаботились о собаках, раскидав мясо со снотворным. Мяса пришлось купить побольше, накидать и в те дворы, где они не планировали появляться, чтобы позже их путь сложнее было проследить. Отворив неприметную калитку, что использовали слуги, Ниоба широким жестом пригласила мужчин.

Идти по улицам и не попасться не позволят патрули и фонари. Пройти через катакомбы также не представляется возможным. Под землей нагородили стен, перекрыв даже воздушные шахты. Потому придется идти по дворам. Благо высокие заборы скрывают от фонарей и чужих глаз. Садовники насадили пышных кустов и деревьев, пытаясь скрыть кирпичную кладку забора, облегчив путь даже Вилинарию, у которого уже через сто метров появилась одышка. Когда добрались до особняка, его попросили остаться на стреме.

Зар и Гиндорил провели разведку, а Ниоба тонким ножом вытянула реечки и вытащила стекло на небольшом окне. Гиндорил с сомнением посмотрел на крохотное оконце, а девушка в это время сбросила куртку, ремень и, потянувшись, жестом подозвала Зара.

Без видимых усилий Зар привалился к стене и поддержал ее ноги, пока девушка протискивалась в узкую форточку. Плечи без труда удалось протиснуть через отверстие, с бедрами возникли проблемы.

С улицы донесся насмешливый голос Зара:

– Похоже, кто-то слишком много кушал?

Окно под ней опасно заскрипело. Пришлось в срочном порядке подобраться и, рискуя выдавить все окно, протиснуть в форточку бедра. Перебирая руками по подоконнику, она едва не свалилась на пол, когда проблемная часть тела оказалась на кухне.

Просторная комната, где, должно быть, трудился целый штат поваров, утопала в темноте. Вдоль стен, ловя слабый свет фонарей, что едва дотягивался до окна через кусты и забор, блестела кухонная утварь. Открыв заднюю дверь, Ниоба пустила в дом мужчин, а сама занялась окном. Нужно вернуть стекло на место. Подложив платок, используя деревянную ручку ножа в качестве молотка, прибила рейку обратно. Пока одевалась, вернулся лэрт.

– Я слышу приглушенные голоса, где-то рядом пост охраны, – прошептал он. – Наверху храп. Внизу тихо, но там и перекрытия толще, возможно, я их просто не слышу.

Затворив за собой дверь, они шептались в темной кухне. Чувствуя приятное возбуждение, Ниоба даже не подумала поискать внутри чувство вины от осознания того, что стала преступницей. Ее занимал несколько иной вопрос: зачем Далтон, которая круглые сутки торчит в замке Академии, такой огромный особняк и штат прислуги.

Пост охраны находился недалеко от кухни. Свались Ниоба с подоконника или задень что-то из посуды, медный звон немедля привлек бы внимание картежников. Крохотная комнатка, больше похожая на чулан, не имела даже окна. Двое мужчин сидели на скамейке, которая заменяла стол и кровать. Занятые картами, они не заметили, как полоску света в коридоре кто-то пересек.

Комнаты для слуг ограничивались коморкой охраны, закутком для швабр и кухней. Из всех трех поражала кухня, но ровно до того момента, как они попали в столовую. Обведя огромное помещение взглядом, Ниоба переглянулась с Заром, у которого также не укладывались в голове пропорции зала. Когда она разглядывала комнату на плане, то приняла ее за бальный зал.

Дальше – больше. Музыкальные комнаты, картинные галереи, ответвление кабинетов, бархат, мрамор, позолота, носеранские вазы, мандагарские ковры и лэртский хрусталь. Залы перетекали один в другой, создавая ощущение дворца, построенного четыре века назад, а не современного особняка в стране, презиравшей имперскую роскошь и избыточность.

Вход в кабинет спрятали за фальш-стеной, расписанной птицами. Если бы не острое зрение Гиндорила, то едва ли им без использования Таланта удалось найти дверь. Лэрт показал себя умелым домушником, почуяв грифель карандаша, который засунули между петлями. Если бы они открыли дверь, хрупкий грифель бы сломался, обозначив вторжение.

– Думала, так только фриды могут, – едва слышно проговорила Ниоба и изобразила поклон. – Я в восхищении.

Шутливо раскланявшись в ответ, Гиндорил улыбнулся – впервые за вечер. Оставшись у дверей, он позволил магистрам копаться в чужих секретах. Бумаги тут предостаточно, Далтон вела активную переписку с половиной света.