– Верни формулу. Прямо сейчас, – прорычала главная.

Селина снова улыбнулась:

– Слишком поздно.

Наемницы направились к ней, слаженно двигаясь по задымленному коридору как единое целое.

А Селина продолжила:

– Знаете, за несколько недель преступной жизни мне на глаза попались довольно занятные покупатели. Они готовы на все, чтобы не умирать.

Наемницы замерли.

Их остановили не ее слова, а человек, выступивший вперед из дыма позади Селины.

Тот, с кем она обсуждала продажу формулы. Он поднялся наверх с нижнего уровня. И как раз вовремя.

Джокер хрипло хохотнул, белый комбинезон мешком висел на его худом теле. Он встал рядом с Селиной и протянул:

– Спасибо, что подтвердили существование формулы. – Он отвесил шутовской поклон, и дым окутал его тело и лицо, когда он сказал Селине: – Предложение принято.

И щелкнул языком.

Даже наемницы Лиги потрясенно отпрянули при виде армии свирепых бандитов Джокера, которая вдруг вырвалась у них из-за спины и понеслась по коридору.

Она настаивала, чтобы Плющ зазвала Харли к ним в кружок именно для этого. Все это, каждый шаг был нужен именно для этого.

Для этой секунды, этой сделки. Союза с Джокером.

Чтобы, когда легион Ниссы явится за ее головой, у нее была его армия, ее армия.

Если наемницы Лиги были воплощением холодной точности, люди Джокера были кипящим хаосом. Ни правил, ни границ.

В царящем вокруг безумии Джокер протянул ей худую руку:

– Будь любезна, отдай формулу.

От его тонкого, легкого голоска у Селины пошла мурашками кожа. Она наклонила голову:

– Мне нужен час, встретимся у статуи святого Николая.

Прямо у городской границы, он легко найдет мраморную статую покровителя кающихся воров, если пойдет по длинной дороге с окраин, где стоял «Аркхэм», по направлению к городу.

Она повернулась, чтобы уйти, но Джокер схватил ее, и его длинные тонкие пальцы до боли сжали ее запястье.

– Если ты не придешь, – короткий смешок, – ты представляешь, что я сделаю с тобой и всеми твоими.

Она опустила взгляд на сжимавшую ее руку, а потом подняла глаза на бледное, угловатое лицо, которое едва было можно рассмотреть из-за дыма.

– Никогда больше до меня не дотрагивайся, – сказала она.

Джокер завращал глазами – их наполняли жестокость и безумие.

– Мы с тобой здорово повеселимся, я уверен, – пообещал он.

Слова пробежались по ней как скребущие когти по позвоночнику. Она сбросила его руку:

– Не опаздывай.

В коридоре нарастали крики обеих армий. На стороне наемниц было мастерство, а на стороне парней Джокера – численность. И дикая отчаянность.

Когда раздались первые выстрелы и маленькое пространство заполнилось оглушающим шумом, Селина прокралась к маленькому коридору у них за спиной. Она повернула направо и проскользнула через дыру в двери, которая вывела ее за кирпичный фасад на улицу, где стоял ясный осенний день. Впереди были выжженный газон и зияющие дыры в готической ограде.

Вдали выли сирены. Заключенные все еще выбегали, толкались, перелезая через остроконечную железную ограду, и неслись к длинной дороге, которая спускалась с холма, на котором стоял «Аркхэм». Дорога вела в город.

Она знала, что кто-то из них бежал в Готэм не для того, чтобы скрыться.

Кто-то из них бежал в Готэм просто повеселиться.

Селина открыла панель на рукаве костюма и набрала номер, на который не звонила уже много лет.

Она заговорила и вышла за ограду «Аркхэма», не оглядывась на возвышающееся над ней готическое здание лечебницы. Потом она побежала по выжженному газону, мимо облетевших деревьев.

Время.

Она взяла время взаймы.

И скоро нужно будет вернуть долг.

* * *

Кругом царил сущий ад.

Вызов пришел Люку в полдень, когда он разбирался, кем и чем была Холли.

Ложь. Везде была ложь, всюду.

Но когда он увидел взрывы в «Аркхэме», увидел заключенных, бегущих по тусклой дороге, мимо потрепанной стихиями статуи святого Николая, прямо в город… На работе у Люка был запасной костюм; он переоделся и выбежал на улицу уже через несколько минут, паря между зданиями. По улицам неслась целая армия полицейских машин.

Быстрее. Ему надо действовать быстрее. От этого зависят жизни людей.

Люк поймал поток ветра и взмыл вверх, пронзая воздух. Он направлялся туда, где растекался дым, исчезая за горизонтом, а вокруг холма, на котором раскинулось громадное готическое чудище, «Аркхэм», уже звенели выстрелы.

Ад. Сущий ад.

Сейчас туда сбегутся все преступники, чтобы вызволить своих, чтобы занять одну из сторон в этой полномасштабной войне.

И всем дирижировала она. Он догадался, что «Холли» решила сесть в «Аркхэм», чтобы город охватила эта бойня.

Кружа между зданиями, он заметил машину Гордона и маленький круг из автозаков и бронированных фургонов в паре кварталов от дороги, которая вела к подножию холма – к «Аркхэму». Люк полетел к ним, разгоняя крылья на всю мощь.

Гордон, кажется, вздохнул с облегчением, когда приземлился Бэтвинг. Пораженные, другие полицейские схватились за пистолеты на поясе. Комиссар дал им знак опустить оружие и указал на стоящие полукругом мониторы – туда поступала прямая трансляция с городских камер.

«Перекрыть дорогу немедленно!» – рявкнул он в рацию. На другом конце спросили, как это сделать. «Баррикады постройте!» – проревел Гордон.

Люк осмотрел мониторы, видео с дорожных камер. Слишком поздно. Слишком многие из злейших преступников «Аркхэма» прорвались в город. На улицы. Люди бежали: домой, в магазины – куда угодно, лишь бы скрыться от них.

– В больницу, – выдохнул Люк, указывая на здание в районе Ковентри в паре кварталов от них, прямо на дороге. – Отправь их в больницу.

Он стал готовиться к взлету, и его костюм загудел.

Но Гордон выругался.

И Люк посмотрел на трансляцию с камер прямо напротив больницы.

Они стояли по углам. На улицах. Вооруженные битами, кастетами, свинцовыми трубами. Всем, что попалось под руку. Под когти.

У Люка замерло сердце, когда банда Пантер подкралась к беззащитным, не охраняемым дверям в больницу.

«Подкрепление в Городскую больницу Готэма срочно!» – проревел Гордон в рацию.

Но Люк остановил его, положив ему руку на плечо.