Путь нам преградила тяжелая металлическая дверь. Эйлин, едва завидев ее, тут же остановилась.

— Здесь не было этой двери, — настороженно произнесла темерата.

— Была, — уверено поправила я и подняла руку с кольцом-артефактом. — Просто раньше на тебя действовали иллюзии, а сейчас…

— Нейтрализатор их рассеивает, — хмыкнула Эйлин, тоже вспомнив занятия у профессора Фармона. — Умно!

— Как думаешь, мы пройдем внутрь?

— Не знаю, — задумчиво протянула девушка. — Меня здесь не было уже пару дней. Но обычно тут никогда не заперто.

— У тебя было какое-то расписание?

— Не совсем, — неоднозначно ответила Эйлин.

Я поняла, что она хочет мне о чем-то рассказать, и поманила к себе сияющий шар. Тусклый свет скользнул по нашим лицам, бликом отразился в маслянистых черных глазах. Эйлин коротко нахмурилась, оживляя в памяти недавние события, и поделилась:

— На факультатив меня пригласили сразу после начала учебы, через письмо, — продолжала темерата. — Вступительным испытанием был «Ликвидум», уже говорила тебе. Его в нашей комнате сама пыталась приготовить несколько дней.

Действительно припоминала, как подруга сетовала на сложное задание. Кажется, она еще рассказывала, как относила готовое зелье в подвал, где позже и проводились занятия по зельеварению.

— Потом после бала мне подкинули кольцо и пригласили на первые занятия. Видимо, я прошла отбор.

Я понятливо кивнула, и мысленно отметила очевидную связь между кольцом и факультативом. Больше не сомневалась — Эйлин использовали. И, кажется, знаю, для чего.

— Со мной постоянно общались письмами. Домашние задания, расписания следующих занятий, даже какие-то рецепты — все приходило записками, как и другим студентам с факультатива.

— Вас туда много ходит?

Эйлин задумчиво постучала пальцем по подбородку и ответила:

— Около десяти.

— Вы общались вне кружка? — уточнила я и внимательно вгляделась в лицо подруги.

— Нет, мы видимся только здесь, на занятиях, — призналась Эйлин и только потом задумалась над смыслом сказанного.

Ее лицо вытянулось, глаза расширись, а брови выгнулись, выдавая удивление:

— Хочешь сказать, они тоже были иллюзией?

Я думала о том же, но до конца уверена не была. Потому только качнула головой и развела руками — сама хотела бы знать ответ на этот вопрос.

— Ладно, — выдохнула я, а затем поинтересовалась, — что за задания вам давали?

Эйлин щелкнула языком, чем дала понять — это для нее больная тема.

— Мы обычно тянули жребий, который определял, кому какое зелье нужно сварить. Мне постоянно доставалось любовное… Тошнит уже от него, вот честно! — возмутилась девушка, а я ощутила, как краска сходит с лица.

Я была права. Весь этот фарс с факультативом был устроен ради получения приворотного зелья, которое, не сомневаюсь, предназначалось Фраю. Весьма удобно иметь свою лабораторию, где можно без лишних лиц и поставок получать заветный эликсир.

Эйлин наверняка была уверена, что каждый раз отдает свою работу преподавателю, но даже он был иллюзией. Проверить это оказалось очень легко — я знаю всех учителей Академии, а имя, что назвала темерата, слышала впервые.

Мое смятение не осталось для Эйлин незамеченным. Девушка виновато прикусила губу и отвела взгляд:

— Я тоже догадалась, для кого все это было, — потускневшим голосом призналась она. — Не могу поверить, что, возможно, Фрай погиб от моей руки. Ведь если бы зелье не свело его с ума…

— Ты не виновата, — оборвала тут же. — Нас всех водили за нос, это правда. Но не ты подмешивала зелья в его еду, не ты шептала над ними мое имя.

Эйлин притихла, замерев у железной двери. Прижала ладонь ко лбу, что покрылся легкой испариной, и устало покачала головой.

— Зачем? — сорвалось с ее губ вместе со всхлипом. — Зачем кому-то было травить его этой гадостью?

Смотреть на слезы Эйлин было очень больно. Они оживляли ужасные картины гибели Фрая. Сердце обратилось тяжелым холодным камнем, в груди стало тесно.

— Не знаю, Эйлин, — не своим голосом шепнула я и ободряюще коснулась дрожащего плеча подруги. — Но я здесь, чтобы разобраться. Хотя бы попытаться.

Очень быстро Эйлин взяла себя в руки и краем рукава утерла слезы. В тусклом свете магической сферы я заметила, как камень души темераты окрасился в темно-розовый, почти красный. Даже боюсь предположить, какого цвета сейчас мой артефакт…

Эйлин, вдруг ставшая неожиданно воинственной, с силой дернула дверь. Та оказалась заперта, и темерата выругалась себе под нос.

От такого зрелища у меня даже глаза округлились, а брови поползли на лоб. Никогда бы не подумала, что увижу хрупкую и нежную Эйлин в таком бешенстве!

— Ничего, — с нехорошей улыбкой протянула подруга, — сейчас разберемся!

Спросить, и как же мы это сделаем, не успела. Эйлин приподняла до середины бедра юбку и отвернула край чулка, где оказался спрятан небольшой пузырек, наполненный темной жидкостью.

— Это что? — вернула себе дар речи, подобрав с пола отвисшую в изумлении челюсть.

— Очень едкая штука, которую крайне не советую проливать на себя, — размыто отозвалась девушка и присела на корточки возле двери.

Она деловито поковыряла ногтем в дверной скважине, зачем-то подула в нее. Затем ловким щелчком сбила пробку с пузырька, который, наклонив, прижала к отверстию для ключа.

Послышалось отчетливое шипение, и Эйлин тут же отскочила от двери. Пустой пузырек упал и разбился.

Прожорливое зелье разъедало металл прямо на глазах. Не прошло и минуты, а в двери уже зияла черная дыра.

— Зачем ты носишь с собой такие убийственные штуки?! — выпалила я, когда зелье окончательно сточило замок, а дверь открылась от одного легкого пинка.

Эйлин смущенно потерла затылок и слабо улыбнулась. Как мне показалось, печально и тоскливо. Я поняла все без слов — сама не так давно стояла на обрыве и была готова шагнуть.

— Мне пойти с тобой? — подалась вперед Эйлин, но мой грозный взгляд заставил ее замереть.

— Мы не знаем, что там, — предостерегла ее. — Я не могу рисковать тобой.

— Зато собой рискуешь весьма охотно, — темерата скривила губы в притворной улыбке.

Не думаю, что Эйлин обиделась. Скорее, была очень взволнована.

— Я охотница, — напомнила нам обеим, — и смогу за себя постоять в случае чего. А вот ты сражаться не можешь.

Эйлин щелкнула языком и тяжело вздохнула, скрестив руки на груди:

— Хорошо, я поняла тебя, Аста. Но ведь чем-то ещё я могу помочь? Пожалуйста, не заставляй сидеть, сложа руки. Я тоже хочу быть полезной.