Фюрер вовсе не скрывал, что, на его взгляд, Браухича и Гальдера надо заменить другими генералами. Но нынешнее положение почти перед самой операцией совершить эту замену в Главном командовании сухопутных войск не позволяет.

Тем временем день наступления приближался, и генералы настойчиво просили Гитлера принять решение 7 ноября. К началу совместного обсуждения появился главный метеоролог люфтваффе д-р Дизинг, который сообщил, что погода – отвратительная, и дал весьма неутешительный прогноз. Тогда Гитлер заявил: следующий раз решение он примет через два дня, а до этого ему необходимо слетать в Мюнхен, чтобы там 8-го вечером выступить с речью, а 9-го до полудня вернуться в Берлин. В этой короткой поездке фюрера сопровождал Шмундт. Речь в пивном зале тоже посвящалась лишь одной теме – Англии.

Поздно вечером (я уже лежал в постели) мне сообщили по телефону: на партийном торжественном заседании в пивном зале «Бюргербройкеллер» совершено покушение – взорвана бомба прямо среди его участников, когда фюрер уже покинул зал. Весть эта подействовала как сигнал тревоги. Она ясно показала нам, что у Гитлера есть враги, готовые на все. Когда фюрер на следующий день пунктуально точно в указанное время появился в Имперской канцелярии, было заметно, что событие это его сильно взволновало. Но поздравления со счастливым исходом он воспринимал спокойно и сосредоточенно. Сказал, что его спасение от гибели – чудо, которое он воспринимает как предзнаменование того, что ему удастся выполнить свою задачу главы рейха. Из Мюнхена сообщили, что жертвой покушения стали 8 человек убитыми и более 60 – ранеными. Фюрер принял живое участие в судьбе как их родных, так и пострадавших.

Через три дня Гитлер снова полетел в Мюнхен, присутствовал на торжественном государственном акте у «Галереи полководцев», посетил в больнице получивших увечья и был сильно потрясен, увидев разрушенный бомбой пивной зал. Расследование показало, что задержанный при переходе швейцарской границы злоумышленник по фамилии Эльзер действовал в одиночку и, вероятно, никто за ним не стоял.

Октябрь Гитлер использовал для того, чтобы добиться принятия своей концепции намеченной операции. В большом помещении, предназначенном для обсуждения обстановки, был сооружен макет всего района наступления к западу от германской границы. Гитлер подолгу задерживался у этой рельефной карты, обдумывая свой план. После ужина, в те часы, когда в мирное время он обычно смотрел кинофильм, фюрер вместе с дежурным военным адъютантом не раз приходил туда, чтобы в течение двух часов обсуждать возможное направление. По сути, «беседа» эта представляла собой его мысли вслух. Он изучал шоссейные дороги, русла рек и другие препятствия на пути наступающих войск. За осенние и зимние месяцы ему становилось все яснее: главный удар должен наноситься через Арденны по линии Седан – Руан.

Уже 30 октября 1939 г. Гитлер распорядился ввести в действие за линией Арлон – Седан одну танковую и одну моторизованную дивизии. При тогдашнем плане операции эта переброска означала всего только тактическое усиление группы армий «Б», которой командовал генерал-полковник фон Рундштедт. Из этого первого решения возникло другое: массированное применение танковых соединений. Однако погодные условия сделали необходимой отсрочку наступления. Это время фюрер использовал для внедрения своего плана.

11 ноября 1939 г. Гитлер направил группам армий «А» и «Б» телеграммы, в которых говорилось, что им принято решение создать группу подвижных войск, которые, используя безлесную полосу по обе стороны Арлона, Тинтиньи и Флоренвилля, должны продвигаться в направлении Седана. В директиве № 8 от 20 ноября 1939 г. он четко сформулировал необходимость принять такие меры, чтобы стало возможно быстро перенести направление главного удара в данной операции от группы армий «Б» группе армий «А». В духе указанной директивы Йодль обсудил в генеральном штабе сухопутных войск требование Гитлера. Там склонялись к строгому выполнению этих указаний. Однако рассуждения лишь постепенно превращались в приказы. Действующим все еще продолжал считаться первый план операции, который с интервалами в 6-8 дней откладывался из-за неблагоприятной погоды. В то время фюрер еще не был знаком с идеями Манштейна, близкими его собственным.

В ноябре Черчилль выступил по радио с речью, в которой сказал: «Не хочу пророчествовать, не бросится ли Гитлер с одержимостью загнанного в угол безумца в наихудшее из всех его преступлений. Но одно я хочу утверждать со всей уверенностью: судьба Голландии и Бельгии, как и Польши, Чехословакии и Австрии, будет решаться победой мировой Британской империи совместно с Французской Республикой. Если мы окажемся побеждены, все будут превращены в рабов, и тогда Соединенным Штатам придется защищать права человека одним. Если же нас не разгромят, существование и свобода всех этих стран будут спасены и восстановлены». Таким образом, Черчилль заглянул в будущее. Тогда он еще не возглавлял правительство, но ожидал, что ход войны заставит английского короля передать ответственность за судьбу Великобритании в его руки.

Принимая во внимание развитие событий, Гитлер счел необходимым 25 ноября ознакомить военное руководство со своей оценкой общего положения. Присутствовали Геринг, Редер и Браухич со своими начальниками генеральных штабов, а кроме них – командующие группами армий и армий, тоже с начальниками штабов, а также высшие чины военно-морского флота и люфтваффе.

Гитлер начал с рассказа о своей деятельности в 1919-1925 гг. до взятия власти в 1933 г. Он создал вермахт именно для того, чтобы воевать. Поневоле дело сложилось так, что прежде всего следовало решить вопрос на Востоке. Превосходство наших вооруженных сил обеспечило быстрый успех в Польше. Россия в настоящий момент опасности не представляет. К тому же с ней у нас есть договор. Сталин будет соблюдать этот договор только до тех пор, пока считает его для себя хорошим. Мы сможем выступить против России лишь тогда, когда освободимся на Западе. Русские вооруженные силы еще в течение года или двух будут иметь ценность невысокую.

Об Италии во главе с Муссолини Гитлер отозвался с точки зрения германских намерений положительно. Королевский двор он оценил как враждебный рейху. Италия вступит в войну только в том случае, если сама Германия начнет действовать против Франции наступательным образом. Смерть дуче принесла бы нам опасность. Америку фюрер охарактеризовал как «пока еще для нас неопасную». Японию назвал ненадежной. Займет ли она в отношении Англии враждебную позицию, пока неизвестно. «Время работает на противника. Нынешнее соотношение сил может для нас ухудшиться. Я буду нападать, а не капитулировать. Судьба рейха зависит только от меня». Так Гитлер сам оценивал собственную роль в этой борьбе. Англия лишь теперь начинает вооружаться и вступит в первую фазу своего вооружения только через год-два. Французская боеспособность далеко уступает германской. На сегодня превосходство – у Германии, и миллионы немцев, являющихся сейчас солдатами, обладают выдающимися боевыми качествами. Все – в руках военного руководства. За спиной армии – сильнейшая в мире военная промышленность.