— То есть как это «по возможности»? — возмутилась Закревская.

— Там наши люди работают, они профессионалы. Думаю, все получится, — уверенно сказал полковник Плоткин и нахмурился: — Одного не пойму, как в Интернет просочилась конфиденциальная информация…

— Может, сами похитители для того, чтобы обстановку обострить, и забросили, — предположила Закревская.

— Куда там ее обострять, эту обстановку, — покачал головой полковник Плоткин.

— Скажите, мы до Иссык-Куля добираться на чем будем? — поинтересовалась Закревская.

— И зачем вам Иссык-Куль?

— Но там же наши дети! — удивленно воскликнула Закревская.

— Наши дети, судя по переданным координатам, сейчас находятся в чистом поле; это еще хорошо, если деревья там хоть какие тень отбрасывают.

— То есть как это «в чистом поле»?!

— Да так. Те, кто затеяли с нами эту игру, люди опытные. Они не хотят и не будут светиться. Поэтому вывезли детей куда подальше и бросили в надежде на то, что у нас с вами найдутся не только пятьдесят тысяч долларов, но и вертолет, чтобы их забрать.

— А что, у нас нет вертолета?

— Как вам сказать… Это будет зависеть от обстановки. Сами же понимаете, когда в стране политический кризис, революция, по существу, гражданская война, трудно делать какие-то предположения и строить планы…

— Это я поняла, — кивнула Закревская.

— Да вы не волнуйтесь. Есть у меня надежные люди. И транспорт дадут, и сопроводят, если нужно…

Но, несмотря на уверения полковника Плоткина, Закревская поняла, что впереди их ждут нелегкие испытания. Ей казалось, что она погружается в болото. Самым неприятным, даже противным было то, что это болото начинало засасывать ее душу. Самой себе она-то могла искренне признаться, что, можно сказать, почти одинаково сейчас волновалась и за жизнь сына, и за отосланные неведомо куда деньги. Ей теперь казалось, что, не объявись полковник Плоткин, не начни он командовать, она действовала бы как-то иначе. Не спешила бы перечислять деньги, сначала бы удостоверилась в том, что ее сын, Вадик, действительно находится у похитителей, что его жизни ничего не угрожает. Возможно, предложила бы свои условия игры. Скажем, если бы Вадика привезли в Москву, она чувствовала бы себя куда увереннее. А здесь, в чужой стране, да еще разъедаемой какими-то непонятными противоречиями, она абсолютно беззащитна. Даже Чуб будет здесь не в своей тарелке. Разве что этот полковник Плоткин, который неизвестно по какому праву взялся руководить каждым ее шагом. А ведь и он летит не к себе домой, а в чужую страну.

Не успели они с полковником обговорить план действий, как вся, казалось бы, секретная информация попала в Интернет. И теперь еще, сама того не желая, Закревская противопоставила себя группе родителей, с которыми им следовало бы действовать вместе.

Не дай бог, конечно (от одной этой мысли у Закревской перехватывало дыхание), но ведь Вадик может погибнуть. От жажды, от голода или от укуса змеи. На него могут напасть дикие звери или какие-нибудь бешеные собаки… И тогда эти ее, считай, последние живые деньги пропадут зазря. Как мать, она осознавала, что деньги в этом случае не главное. Но как бизнесвумен, она не могла смириться с тем, что вот так, просто так, нарушив все правила делового партнерства, перевела неведомо куда такую бешеную сумму денег. И все из-за дурацкой привычки доверять мужчинам.

Только когда они сошли с самолета и оказались в здании аэропорта, полковник Плоткин наконец представил Закревской своего помощника:

— Курманбек Акаев, работник российского посольства в Кыргызстане. Переводчик. Он будет нам помогать.

— А что, здесь русского, что ли, не знают? — недоверчиво ухмыльнулся Чуб.

— Мы будем в том районе, где живут люди, которые не очень хорошо говорят по-русски. К тому же иногда киргизы, если им не хочется общаться с русскими, просто делают вид, что не понимают русского языка. Курманбек здесь свой. Поэтому с ним нам будет легче ориентироваться.

— Понятно, — кивнул Чуб.

— Да, я вам не представила, — сказала Закревская, обращаясь и к полковнику Плоткину, и к Курманбеку Акаеву, — это мой муж Денис Чубуков.

— А вы, надо понимать, госпожа Чубукова? — спросил Курманбек.

— Нет, я осталась на своей прежней фамилии, я Закревская.

— Очень приятно, — кивнул Курманбек.

— Куда мы теперь? — поинтересовалась Закревская.

— Пока что вы оставайтесь здесь, а я вызову машину, и мы поедем на военную базу. Здесь недалеко. У них должны быть вертолеты, — сказал Курманбек.

— И что, мы на вертолете полетим? — с какой-то прямо-таки детской радостью спросил Чуб.

— Полетим, — кивнул Курманбек и, отозвав полковника Плоткина в сторону, принялся что-то с ним оживленно обсуждать. При этом их разговор все время прерывался звонками их мобильных телефонов. Было видно, что они постоянно кого-то внимательно выслушивают, дают распоряжения, просят о чем-то.

— Странные они какие-то, — кивнула в сторону полковника Плоткина и Курманбека Закревская.

— Разведчики, — пожал плечами Чуб. — Меня другое напрягает.

— Что тебя там еще напрягает? — спросила Закревская.

— Да ментов здесь просто пруд пруди! Ты посмотри, сколько их вокруг! Так это в аэропорту и в форме. А сколько еще в штатском между ними шляется! И типа спецназа что-то…

— Да у них же здесь, считай, чрезвычайная обстановка.

— Да, мать, тут я лопухнулся…

— В смысле?

— Послал пацана не подумавши. Если даже мой супермен его не смог защитить…

— Да, вот это действительно странно! — воскликнула Закревская. — Куда это твой хваленый супермен смотрел?!

— Знаешь, разные ситуации бывают… — начал было оправдываться Чуб.

Но развить эту свою мысль Чуб не успел. Отпустив Курманбека, к ним вернулся полковник Плоткин. Он был чем-то очень озабочен.

— Что-то случилось? — спросила Закревская, хоть и понимала, что Плоткин скажет ровно столько, сколько ему можно сказать.

— А с чего вы взяли, что что-то случилось?! — насторожился полковник Плоткин.

— Ну не знаю, озабоченный вы какой-то, — проговорила Закревская.

— Мусора много намело. Неспроста же, начальник?.. — усмехнулся Чуб.

— Не понял, — повернулся к нему полковник Плоткин.

— Да вот говорю, что не зря, не случайно здесь, в аэропорту, вдруг столько стражей порядка появилось, — уточнил Чуб.

— Ты говори, да не заговаривайся, молодожен! — недовольно бросил полковник Плоткин.

Чуб дернулся. Но полковник Плоткин вдруг совсем другим тоном произнес:

— Здесь ожидают обострения ситуации. Москва собирается даже рейсы на Бишкек отменить. Сейчас Курманбек вернется, все расскажет. Он решил сначала сам на базу съездить. Если там боевая готовность, нам переждать придется. Или что-то другое искать. Поэтому и про деньги нам сообщений не поступает. Даже мобильная связь с помехами идет.