– Хорошо сработано, Инго, – сдержанно похвалила его Мидара, положив узкую ладонь на литое плечо. – Давай быстро в машину, пока они еще кого-нибудь не прислали.

Позади нас ударил сухой гром. Единственный вертолет на планете перестал существовать. Торжествующе расхохотавшись, Ингольф потряс сжатыми кулаками. Надеюсь, что пилоты успели выскочить, – зла на них я не держал.

Еще через полчаса отчаянной гонки по бездорожью, сквозь густой кустарник и кочки, амфибия со всего маху влетела в озеро. С проклятиями Орминис дергал рычаги, пытаясь отыскать тот, что запускает винт. Наконец это ему удалось, и машина быстро поплыла.

– Где-то здесь, – полуприкрыв глаза, бормотала Мидара, изо всех сил сжимая в ладони висевший на груди, наливающийся красноватыми отсветами камень.

– Плавать умеешь? – осведомился я у еще не вполне отошедшей от всего случившегося Файтах.

Та только слабо кивнула в ответ, и на ее залитом слезами личике отразился неподдельный страх.

Медленно текли минуты, казавшиеся мне часами.

– Вот он! – наконец выкрикнула Мидара. – Стойте!

Машина, во все стороны разбрасывая илистую грязь, въехала на отмель, поросшую высоким тростником.

– Всем приготовиться! – машинально отдал я привычную команду. – Кто-нибудь – вышвырните девку!

Тронк тут же ринулся выполнять приказ, но не тут-то было. Совершенно потеряв голову от всего, что случилось за два последних часа, Файтах с истошными воплями принялась вырываться из его рук.

– Нет, нет, прошу, не убивайте меня, не топите, пощадите!!! – бессвязно выкрикивала она, намертво вцепившись в поручень кресла.

Выросшая на сытной и обильной пище, девица, как оказалось, обладала недюжинной силой, которую к тому же удесятерил смертельный страх, и справиться с ней было затруднительно даже взрослому мужчине.

Оглушительный крик и плач заполнил салон амфибии.

Тщетно Тронк пытался разжать ее пальцы, тщетно пытался убедить, что ей хотят вернуть свободу: она не могла понять его – единственного из нас, не имеющего лингвестра.

– Ингольф, помоги! – заорал, перекрывая девичьи вопли, Тронк.

В этот момент Файтах, изловчившись, вцепилась ему зубами в скулу, и оба они рухнули на пол.

– Да выбросите ее вон!! – рявкнул я, перекрикивая вопль Тронка, и нетерпеливым рывком распахнул тяжелую дверь.

Надсадный вой винтов ворвался в салон. Я высунул голову наружу:

– Проклятье!!

Сверху на нас пикировали сразу три штурмовика.

Через несколько секунд они пронеслись над отмелью, и вокруг нас стали падать небольшие шарики, при ударе об воду лопаясь и выпуская серые облачка.

Видимо, хозяева Ангрона твердо решили любой ценой не выпустить столь ценную добычу.

В ушах у меня зазвенело, окружающее стало вдруг каким-то тусклым и далеким.

«Как тех викингов», – пронеслось в гаснущем сознании давнее воспоминание.

Но через мгновение машина рванулась вперед, и, прежде чем погрузиться в забытье, я успел разглядеть, как смыкается вокруг машины перламутровый туман.

Первое, что я услышал, когда пришел в себя, был негромкий, но необычайно тоскливый женский плач. Я лежал на твердой земле, сухой и теплой.

Открыв глаза, я увидел над собой белесо-синее небо летнего дня.

Приподнявшись, я потряс головой, прогоняя остатки дурмана и одновременно оглядываясь.

Вокруг была слегка всхолмленная степь, покрытая чахлой редкой травой.

Машина стояла позади меня, и плач доносился именно оттуда.

– Ну наконец-то, – услышал я голос капитана. – Почти все в сборе.

Все наши, за вычетом Мустафы, действительно сидели в тени бронетранспортера позади меня.

Ближе всего сидел Тронк, чье лицо было перевязано крест-накрест полосами из разодранной батистовой рубашки. Орминис, заканчивавший перевязку, затягивал узел на его затылке.

Из машины появилась бледная как смерть Файтах, вытирая слезы.

– Ну что, сучка, довольна? – прошипел сквозь повязку Тронк. – Теперь-то тебе точно одна дорога – на продажу!

– Оставь ее, – произнесла Таисия. – Ты что, не видишь? Она совсем с ума сошла со страха.

В двух словах Мидара сообщила мне, что произошло с нами.

Когда начали рваться газовые бомбы, она успела задержать дыхание и, хотя и глотнула немного отравы, все же сумела открыть проход и, отшвырнув от рычагов потерявшего сознание Секера, выжала сцепление. Только после этого она отключилась.

Куда именно нас занесло, она понятия не имела – когда она очнулась, машина уже стояла среди заросшей ковылем холмистой степи.

Все остальные члены экипажа лежали без памяти, причем из прокушенной скулы Тронка уже натекла заметная лужица крови.

Первым делом она занялась тем, что попыталась привести нас в чувство, но все ее действия не принесли результата. Затем кое-как перевязала порез Ингольфу и укус Тронку и села ждать.

Только через два часа очнулся Дмитрий, за ним Таисия, а вскоре – и все остальные.

Теперь в забытьи пребывал только один человек – Мустафа.

После того, как его вынесли на травку, на нас с Орминисом была возложена обязанность – установить, чем мы располагаем. Это не заняло много времени.

В наличии имелся плавающий бронетранспортер с запасом горючего примерно на тысячу километров марша по пересеченной местности и с незначительными повреждениями. Машина была, правда, весьма и весьма неплохая, с выдвижным килем, четырехлапым якорем на длинном тросе, фильтром на воздухозаборнике и еще одним якорем – плавучим. При необходимости амфибия могла выдержать даже серьезный шторм.

– Не понимаю, зачем адмиралу такая тачка? Прямо крейсер в миниатюре, – проворчал я, закрывая крышку аккумуляторного отделения.

– Я слышал вполуха, еще на корабле, что он к тому же командовал половиной морской, пехоты Ангрона. Наверное, это десантная машина, – пояснил Дмитрий, заглянувший в дверь.

Из оружия были два автомата с парой полных дисков на каждый, карабин, снайперская винтовка, два пистолета – один у капитана, другой у Дмитрия, метательные ножи Анка, полупустая коробка с патронами и оказавшийся в ящике с инструментами тяжелый топор, которым кто-нибудь очень сильный (например, Ингольф) одним ударом мог снести голову быку. Имелись также два пулемета – ручной и тяжелый станковый, предназначенный для турели (на каждый – по три ленты). Оставалось пожалеть, что мы не успели заглянуть в оружейный шкаф до появления вертолета.

Хуже всего было с едой. В крошечном буфете, прятавшемся в радиорубке, обнаружилось два кувшина с ангронским горьким пивом, банка с поджаренными ячменными хлебцами и несколько маленьких картонных коробок с сушеными фруктами и ягодами – провизия, которую можно есть на ходу, не тратя времени на ее приготовление. Надо полагать, адмирал был приверженцем аскетизма, во всяком случае – на работе.