— Как прошло новоселье?

— Нормально. — Он выглядел уставшим после поездки.

В его обычно спокойных серых глазах она, к своему удивлению, заметила признаки недовольства.

— В девять я отправил всех восвояси.

Она была в том же черно-белом свитере с Фарер, что и вчера. Если бы она знала, что приедет Бенгт… Лунд провела рукой по едва прибранным волосам и подумала: все равно надела бы этот же свитер.

Он подошел и обнял ее за плечи. Сделал профессиональное лицо — очень серьезное, отеческое.

— Послушай, Сара. Это не так уж трудно. Просто выйди из этой двери, сядь в машину, и мы поедем домой. Эти люди — чужие для тебя. Подумай о своей семье. О Марке. В понедельник он должен пойти в школу.

Лунд подошла к столу, схватила папку:

— Я хочу, чтобы ты прочитал, что у нас есть по этому делу. Вот тут отчет судмедэкспертизы. А это — то, что мы нашли в канале…

— Нет!

Ничего более напоминающего крик она от Бенгта еще не слышала.

— Мне нужна твоя помощь, — сказала она спокойно.

— Тебе нужна? А остальным ничего не нужно?

Она не слушала.

— Он вымыл ее и обстриг ей ногти. Что это может быть за человек? Он педантично избавился от всех улик. А может, тут есть какие-то другие мотивы, которые я пока проглядела. Вот смотри…

Она достала снимки тела, сделанные в морге, — раны, синяки, кровь.

— Эксперт считает, что, возможно, он делал это не впервые. Но я не нахожу аналогичных дел.

— Меня не интересует твое дело. Меня интересуешь ты. — Он показал на дверь. — Машина там.

В этот момент в дверь постучали. Вошел Майер в тельняшке и в короткой кожаной куртке — более жизнерадостный и опрятный, чем когда-либо ранее.

— Я собираюсь к Бирк-Ларсенам, — сказал он. — Но вам не обязательно…

— Я сейчас догоню вас.

Она схватила свое пальто.

Бенгт Рослинг был красивым мужчиной. Но не за это она выбрала его, не за это любила. Он был уравновешенным, умным и терпеливым человеком.

— Пожалуйста, Бенгт, дождись меня. — Она подошла и взяла его руки в свои, улыбнулась, заглянула в глаза. — Для меня это очень важно.

Его решимость дрогнула.

Она подхватила со стола папки, вложила ему в руки. Потом быстро поцеловала и побежала за Майером.

Риэ Скоугор лично просмотрела журналы, где регистрировали всех, кто пользовался автотранспортом штаба Троэльса Хартманна. Ролевые модели программы интеграции доступа к ним не имели.

— Отличная новость, — сказал Хартманн.

— Нам нужно искать замену Мортену. Если он точно не вернется.

— Точно.

— Тогда я подыщу кого-нибудь. К тебе пришел Кнуд Падде, хочет поговорить — один на один. Он у тебя в кабинете.

Падде был председателем комитета их группы — партийный руководитель средней руки. Влиятельный, порой даже важный человек. Нудный.

— А ты не можешь…

— Нет. Пойди и поговори с ним.

Неуклюжий, в мятом костюме, больших очках и с нечесаными волосами, Падде был похож на медведя.

— Вы видели газеты? — заныл он при виде Хартманна.

— Конечно, я их видел.

— Избиратели обеспокоены, Троэльс. Группа требует провести собрание. Сегодня в час дня.

— Кнуд, не сейчас. Через две минуты здесь будет Кирстен Эллер.

— Почему вы не отстранили учителя? Все это выглядит так, будто вы прикрываете его.

Хартманн посмотрел ему прямо в глаза:

— По сведениям полиции, учитель, скорее всего, невиновен.

— Газеты пишут совсем другое.

Падде вел себя неожиданно смело, подумал Хартманн.

— Я не уверен, что мы выдержим такое давление, Троэльс. Хартманн вспомнил свой вчерашний разговор с Вебером.

— Я разберусь с этим. Нам не нужно собрание…

— Собрание уже назначено, — сказал Падде. — Советую вам не пропускать его.

— Вы не говорили, что он лечит психов, — сказал Майер. Она опять позволила ему сесть за руль. Так он, по крайней мере, не имел возможности набивать желудок чипсами, шоколадками и хот-догами. В таком количестве.

Лунд не ответила.

— Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы встречаться со своим психиатром…

Она вздохнула:

— Он судебный психолог.

Майер поднял бровь, давая понять, что не видит особой разницы.

— Я не знаю человека умнее его.

— По работе познакомились?

Молчание.

— И ваш бывший муж тоже был из копов, если я не ошибаюсь?

Молчание.

— Вы не единственная, кто может заглянуть в анкетные данные, Лунд.

Майер уставился на нее многозначительно, одновременно делая левый поворот.

— Следите за дорогой, — приказала она.

— Вы знаете людей помимо полицейских?

— Конечно знаю! Бенгт…

— Судебный психолог, это мы выяснили.

— Я много кого знаю.

— Ну конечно. Я попросил Букарда о встрече. Хочу поговорить с ним. О нас.

Лунд посмотрела на него: большие уши, глаза навыкате, щетина и эта петушиная стрижка. Майер принялся насвистывать. Наконец они свернули на улицу, где жили Бирк-Ларсены.

— Где сейчас ваш муж? — спросила Лунд.

Пернилле Бирк-Ларсен вытирала стол. Кухня выглядела слишком чистой. Как будто женщина пыталась стереть даже память о своем потерянном ребенке.

Столешница была необычной: фотографии и страницы из школьных дневников, покрытые лаком. Лица и слова. Вот маленькая Нанна в ярко-красном коробе велосипеда «Христиания» вдвоем с каким-то мальчиком-индийцем. На другом снимке сыновья, еще совсем малютки.

Тряпка прошлась полукругом по безукоризненно чистой поверхности.

— Он работает без выходных.

— Нам нужна информация, — сказала Лунд. — Мы хотим понять, знала Нанна своего убийцу или нет. Вы не возражаете, если я…

Очередная попытка протереть то, что и без того уже начисто вытерто.

— …попрошу вас закончить уборку позже? — закончила фразу Лунд.

Пернилле Бирк-Ларсен даже не оторвала глаз от руки с тряпкой.

Майер поморщился.

— Может, она что-то упоминала, — продолжила Лунд. — Или поздно приходила домой. Что угодно. Подарки, чужие книги…

Пернилле Бирк-Ларсен оставила наконец тряпку, оперлась обеими руками о стол, подняла на них горящие глаза: