Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь был только странник и необъятное и непонятное ничто вокруг. И множество новых эмоций. Словно вместе с новым сформированным телом появились и человеческие эмоции. Они бушевали в душе. Страх был окольцован непониманием происходящего. Желания были зажаты чувством собственной беспечности. Гнев был задушен унынием от безысходности. Время тянулось болезненно долго. И даже ощущение свободного падения пропало, теперь было лишь ничто.
Ни звуков, ни запахов, ничего. Роберт попытался собраться с мыслями. Теперь, когда вопросы о том, что с ним будет и что было, стали нерешаемы, когда не было понимание, что поменяется ли что-либо когда-либо, в этой темной бесконечности пришло смирение. И с болью появился простой план. Не размышлять над происходящим, не пытаться вырваться или что-либо увидеть или почувствовать. А сделать то, что сейчас возможно. Не думать о будущем, смириться с нынешним.
Миг назад или много лет назад в представлении странника, выражение лица менялось от безумной улыбки до взгляда полной безнадежности. А дыхание, которого не было, то прерывалось, то становилось ровным. Он формировал образ своего тела раз за разом. В его мыслях его силуэт излучал свет, создавая барьер вокруг. Посередине груди был шар, наполненный светом. А рядом с ним — еще четыре поменьше. Синеватый огонь становился все ярче, огонь, что словно поток воды перетекал из одного шара в другой. А потом концентрировался в главном. И так раз за разом. В какой-то момент это стало привычным, и уже не было необходимости воображать этот процесс. Он происходил сам по себе. Роберт акцентировал мысли на том, чтобы его свет охватил все вокруг. Синева медленно побеждала серое ничто, заполняя пространство. Поток света ускорился и вихрем закрутился в груди между четырьмя элементами, наполняя центральный с невиданной скоростью. И чем плотнее была консистенция силы, тем дальше проникал свет сквозь черный туман. Если нет солнца в этой темноте, я создам его, подумал странник.
Тепло. Первое ощущение, что за долгое время он смог почувствовать. Синий свет дотянулся до другого, себе подобного. Золотая звезда замерцала.
— Твоя сила слаба, — послышался голос.
— Уж какая есть, — мысленно ответил Роберт.
В ответ послышался смех. И это был первый звук за долгие годы или дни, что услышал путник. Его метафизическое лицо не выразило никаких эмоций. Сердце, которого не было, не забилось быстрей. Роберт методично решил дотянуться до золотой звезды, охватить её пламенем. Интуитивно он почувствовал, что это главное сейчас. Волны в груди ускорились еще сильней, источая свет. Странник этого не видел, все его внимание было на золотом огоньке где-то вдалеке. Яркое золото не желало покориться синему пламени.
— Зачем ты пришел? — вновь послышался голос.
— Чтобы вернуться домой, — подумал Роберт.
— Какой ценой? — голос был звонкий и при этом мягкий.
— Откуда мне знать, — спокойно пробормотал странник.
Синее пламя добралось до крайней точки золотого ареала. Женский смех наполнил все вокруг. Неожиданно стало снова холодно, но золото впереди испускало тепло. Темное ничто заиграло красками. Роберт словно почувствовал чье-то прикосновение на лице. С этим ощущением наступила тьма. Новая привычная реальность вновь изменилась.
***
Ладони с силой ударили по плитке на полу. Парень, что некоторое время назад вышел из прохода, уселся рядом с вратами. С красными глазами, он снова и снова ударял руками возле себя. Безумным взглядом он смотрел на людей вокруг и смеялся. Иногда передвигаясь и скользя белым одеянием по полу. Парень забыл привычное действие — моргать глазами и от этого казалось, что его голова сейчас может лопнуть.
— Да, когда этот говорил, что возвращаются другими, мог просто сказать, что становятся дебилами. Было бы понятней, — скривившись, проговорила Грави.
— У этого человека нарушены все духовные процессы, это не просто помешательство, — ответила Онвир.
— А если Роб таким вернется? Что будешь делать? Хотя тебе лишь бы он жив был, тогда и ты не умрешь. Дебил он или нет, тебе без разницы, — процедила Каритас.
— Мастер сможет справиться со всем. Я верю в него. И мне не без разницы, — спокойно сказала Онвир.
— Да ладно. Ты разве не видишь, как он смотрит на тебя. Только на тебя так глазеет. А ты вечно молчишь в ответ. Не было бы контракта, ты бы с ним и вовсе словом не обмолвилась. Это ясно как белый день.
— Я уважаю своего мастера за его качества и верю в него. Этого достаточно, — внимательно посмотрела на рыжеволосую Онвир. — Остальное решать ему.
— Да уж, ничего ты не понимаешь, мудрая ты наша. У вас вообще мужики-то были, я что-то не слышала? Все про вас знают, а как вы детей делали — нет. От кого? Сами собой появлялись небось, из ледяной глыбы, наверное. Или вы все по девочкам, поди, — усмехнулась Грави.
— Женщины нашего дома с рождения были наделены особыми силами. И из таких был сформирован наш дом, который попал на континент через врата и остался здесь. Но на родине были мужчины, и многие из них достойные, пусть и не такие сильные. Многие из дев неба связывали свою судьбу с мужчинами, — спокойно проговорила Онвир.
— А ты, видимо, такая гордая и великая, да и никого не нашла себе, — выразительно протянула Каритас.
— Моя судьба связана с моим мастером. Он сам меня нашел.
С обратной стороны ворот на пьяных ногах вышел Роберт. Бледный и уставший, словно не спал множество лун. Знатно размявшись в плечах, он смог с трудом выправить спину. Его за плечо придерживала девушка. Золотистый волос скользнул по его лицу, а рука пропала в чем-то мягком и теплом. Девушка сильней его прижала к себе, чтобы он остался на ногах. Роберт увидел своих спутниц и помахал им рукой с уставшей улыбкой на лице.
— Вот, встречай пополнение у своей судьбы, — усмехнулась Грави, наигранно помахав рукой в ответ.
Онвир внимательно осмотрела своего мастера с ног до головы и коротко кивнула головой.
— И почему именно такие выходят в рассудке? Умеет Бонум выбирать людей, умеет, — проворчал Деус, увидев странника.
Девушка с золотистыми кудрями осмотрелась и неожиданно засмеялась, на удивление десяткам людей в белом, что не утихали ни на минуту в своих
