что ты уже спишь.

– Я рада, что ты здесь.

Аарон с заметным облегчением выдохнул, сдвинул контейнер с папками в сторону, лег на спину, а затем положил голову на Верины колени и закрыл глаза. Глубокая складка между бровями немного разгладилась, но не пропала полностью. Что-то серьезное беспокоило Аарона. Вера запустила пальцы в его шелковистые волосы и начала осторожно гладить.

– Что случилось? – спросила она.

– ПЭЦ стоит бюджету огромных денег, – ответил он, не открывая глаз. – Сентябрине надоело его финансировать, и вчера она потребовала его закрыть.

– Закрыть? – ужаснулась Вера.

В памяти неожиданно всплыли слова, когда-то сказанные Катриной: «Сколько у нас остается времени?» Как Вера могла забыть этот разговор, случайно подслушанный в коридоре ПЭЦ? Теперь она поняла его смысл. Катрина и директор знали о планах Сентябрины и ужасно боялись, но, Вера могла поклясться, не из-за детей, а из-за себя.

– Она давно порывалась, но я думаю, что ее сдерживала дружба с Сати. Но раз Сати уволилась, путь оказался открыт. – Аарон сделал паузу. – Сентябрина потребовала отправить всех воспитанников обратно в зону.

Вера окаменела.

– Как? Но это же… – Во рту пересохло. – У этих детей нет никого. Они не выживут в зоне! – Вера посмотрела на Аарона, который закусил губу, и сердце болезненно кольнуло в ужасном предчувствии. – Она посадила тебя на должность заместителя директора, чтобы ты сделал грязную работу за нее?

– Да.

Пальцы Веры заледенели, она едва дышала. У нее накопилось достаточно претензий к ПЭЦ, но она бесконечно любила детей и не могла себе представить, как сможет жить, если узнает, что их выкинули на улицу. Как сможет обнимать Аарона, если он окажется к этому причастен.

– Ты согласился? – спросила она.

– Нет.

Будто камень с души свалился. Вера не ошиблась в Аароне. И теперь она поняла, почему он выглядел таким измученным. Он боролся с Сентябриной за судьбы детей. Однако чувство облегчения было недолгим. Ее взгляд метнулся к контейнеру с папками.

– И что теперь?

Аарон потер ладонью лоб, будто его мучила головная боль.

– Я смог уговорить Сентябрину постепенно свести проект на нет. Дать воспитанникам возможность доучиться, а преподавателям найти другую работу. – Он сделал очередную паузу, от которой Верины нервы натянулись до предела. – Это не только им на пользу, но и Сентябрине. Зачем поднимать лишнюю шумиху? Ну и в качестве прикрытия мы договорились взять в этом году одного нового ребенка.

– Всего одного? – вырвалось у Веры.

Она вновь посмотрела на анкеты. Так вот для чего они ему нужны. Но как выбрать из такого количества одного ребенка? По каким параметрам? Есть ли какое-то справедливое решение, которое удовлетворит всех? Она подумала о Кире, которая должна была стать первооткрывателем. О Леве с его страстью к проводам. О Проше, словно рожденным для сцены. А сколько таких детей еще жило во втором округе? С каждой секундой внутри разгорался гнев на Сентябрину, на Сати, на Мирославу, на гвардейцев и Радия.

– Это ужасно… – пробормотала Вера. – Жестоко. Бесчеловечно. У Вечных неограниченные возможности. Это какая-то бессмыслица!

Аарон резко сел и прямо посмотрел ей в глаза.

– Думаешь, тебе одну это возмущает? – Он сжал кулаки. – Как бы я хотел взять да и разрушить уже стену между округами!

Вера отпрянула. Это же сумасшествие. Как можно разрушить часть их мира? Хотя… Зачем стена сейчас? Вечные стали всесильными. Они в безопасности. Те смертные, которые не хотели иметь с ними ничего общего, давно умерли. Им на смену пришли люди, даже не знавшие, что могут жить лучше, чем загнанные в клетку звери. И дальше будет только хуже.

Однажды стена станет слишком высокой.

– Еще бы знать, как разрушить стену и не погибнуть под ее обломками, – отозвалась Вера.

Повисла тягостная пауза. Вера заметила, что Аарон бросил взгляд на контейнер и тут же отвернулся. Для него задание Сентябрины, наверное, было сродни поражению в борьбе за справедливость.

– Помочь сделать выбор? – предложила Вера. Может, таким образом она разделит с ним боль и сделает ее хоть немного терпимее.

– Спасибо, – прошептал он.

Вера готова была поклясться, что его глаза заблестели. Может, они покраснели не только от усталости?

Вера сняла балетки, забралась на диван с ногами и принялась читать анкеты. Сколько талантливых детей, у которых могут быть родители, которые хотели бы вырастить их сами. Вера буквально чувствовала физическую боль в районе солнечного сплетения, перебирая папки. Все в ней восставало против необходимости выбора. Ее пальцы наткнулись на коричневую папку с кровавыми пятнами. Дрожащими руками Вера раскрыла ее и увидела записи Радия. События дня, когда погибла та женщина, пронеслись у нее перед глазами. Вера не защитила тогда ребенка, не остановила его мать. Может, она даже виновата в смерти женщины? Кто знает, что было бы, не появись Вера тогда в палате. Нет, конечно, именно охранник нажал на спусковой крючок, и все-таки…

– Я думаю, что нашла.

Она протянула Аарону лист бумаги и с затаенным дыханием наблюдала, как он пробегает глазами написанные от руки строки.

– Он и правда подходит, – сказал Аарон.

– И ему больше нечего терять.

Аарон нахмурился и вскинул на Веру глаза.

– С чего ты взяла?

– Его мать убили на моих глазах.

Вера сглотнула и, опустив взгляд, как можно более бесстрастным голосом пересказала то, чему стала свидетельницей. Подобравшись к концу, она почувствовала ладони Аарона на своих щеках и подняла на него глаза.

– А потом я тебя чуть не задавил, – сказал он глухим, напряженным голосом.

– Ну, хоть что-то хорошее за целый день, – грустно улыбнулась она.

Он поцеловал ее с такой нежностью, что сердце затрепетало. Приоткрыв губы, они почувствовали солоноватый вкус. Один из них плакал.

Ночью она вновь проснулась, но в этот раз от смертельного холода. Ей снилась убитая мать, кричащий малыш, звенящий бластер, пергаментного цвета лицо Радия. Вера задрожала и нащупала рукой Аарона. Он лежал на спине. Она прижалась к нему всем телом, положила голову на плечо. Не просыпаясь, он обнял ее, и ей стало спокойнее.

За завтраком, который доставили прямо к двери, Аарон сидел напротив Веры и держал ее за левую руку. Большим пальцем он нежно гладил ее по внутренней стороне запястья, но Вера сомневалась, что он делал это осознанно. Он молчал и думал о своем, временами откусывая от булочки с корицей и медленно пережевывая. Вера его не торопила.

Наконец Аарон сказал:

– Я опять испортил тебе вечер.

– Да у меня весь день так себе был.

Аарон нахмурился.

– Почему?

Вера на секунду задумалась. Ей не хотелось его обременять. В то же время не хотелось