презрения, — Струха Шипа о том, что он мог бы всех сжечь, да вот только нечем. Какая беда, опять нам, простым железом всё решать… Беспалый хорошо сказал, но не подумал, что мы уничтожим голову войска врагов, которое точно-точно растянется в скалах. А остальные сбегут и запрутся в своём укрытии. И уж там точно для нас будет много чего интересного, от чего многие будут до судорог рады! До смерти рады. Да и никто не знает сколько они пошлют за псами в качестве приманки… О словах Сокуча вообще молчу, лучше бы пасть не раззевал, не портил воздух.

Сокуч скривил презрительную морду.

— Так скажи-скажи сам, что ты предлагаешь? — зашипели на него раскритикованные командиры.

А Резак не останавливался. Мне нравилось как рассуждал Резак, потому что я думал похожим способом.

— … Потому предлагаю: я беру часть гунулов-беглецов, часть клановых бойцов и мы лезем на противоположную гряду. Ночью. Вот сюда. — показал он на плане место. — Нас утром наверняка заметят — недалеко это от входа, а если нет — то я сделаю так, чтобы заметили. Они полезут на нас, мы наверху отбиваемся, сколько можем. Тут, у своих жилищ, их вождь погонит на нас всех. Когда они выбегут все... А они выбегут — хотя бы поглазеть как льётся кровь, как умирают другие, вот тут херршер и ударит!

Смело. Не попытался никого другого подставить под удар. Наверное надеется что в случае победы и лавры ему достанутся и авторитет поднимет ещё больше.

— Хорошо сказал, Скронк. Вот только в качестве приманки пойду я.

Глава 10.1

Пока решали кто пойдёт со мной из бойцов, сколько пойдёт, что с собой взять — прошло немало времени. А когда уже можно было пойти отдыхать, подумал, что, а какой смысл? Только ляжешь и уже подниматься. Лучше пойти ночью, занять выгодную позицию напротив гоблинов и уже отдыхать и смотреть — будут нас сковыривать с горы или… Что “или” было пока непонятно, однако я надеялся на жестокость мелких вонючек и на то, что они, как всегда, не упустят шанса напасть кучей на наш небольшой отряд.

Хобгоблов решили не брать на это дело, но с форпоста сняли всех. Пусть покажут себя не только в охране, но и в намечающейся сражении. За то время, пока они охраняли форпост, стерегли часть рабов, которые занимались ремонтом и расширением старого укрепления, с ними произошли некоторые изменения. Во-первых, их стало немного больше. Последний раз я у них был летом, накануне похода на Глаттершталь и их было шестьдесят два хвоста…, то есть головы. Сейчас их было почти восемь десятков, и, надо сказать — не самых плохие десятки были в войске. Мотивированные на борьбу со своими прежними хозяевами, они просто рвались в бой. Они спокойно, пофигистично смотрели на то, кого я ставлю над ними. (Может сказывается рабское прошлое?) Те же псоглавцы бы наверняка не обрадовались, мягко говоря, если б я попробовал над ними крысу-надзирателя поставить, или представляю сколько шипения началось за спиной, если бы человека или пса над крысами. Во-вторых, они разжились неплохим снаряжением и сейчас по этому уступали лишь штурмовикам. Масса кольчуг, с укрепленными кустарно пластинками железа, кое-где были видны наручи, наплечники, горжеты, большие не по размеру квадратные шлемы, а также старые металлические умбоны, среди выжевыструганного дерева. Среди мягкого железа, прикрытого кожаными безрукавками, виднелась и металл, отливающий синеватым оттенком, а кое-где были видны гномьи руны. Между крысами и хобгоблинами даже вспыхнуло несколько коротких схваток, когда первые попытались заставить полукровок обменяться на всякий хлам. Правда бывшие рабы отбились, и уже чуть ли не крысам пришлось отдавать свои вещи.

— Откуда обновки? — подошёл я к группе смесков.

— Копали мы ямы и выковыривая со двора булыжники… А под ними скелеты в железе… Хорошем железе… Ну и так, то в подвале среди слоя мусора, на расчистке найдём, то могилы старые обнаружили прежних хозяев нашли. Им всё равно уже, а нам пригодится…

— Что с костями сделали?

— Да это… Сожгли! А пепел развеяли. Мы это, аккуратно, не хватало ещё духов будоражить!

— И ни одного призрака не было?

— Ни одного, клянусь Морром!

— Веруешь в Морра? Откуда вера твоя взялась? Кто рассказывал тебе о Морре? — заинтересовался я пристрастием полукровки к вере в одного из людских богов.

— Так это… Мама научила… С детства помню, как она рассказывала сказки о богах, пока её не съели.

Ну да, откуда же ещё. Хотя не знал, что несчастные женщины ещё успели воспитать своих детей.

"Обновки" и то, чем вооружил я их изначально, было вычищено песком, натерто если и не до блеска, то близко к этому. Сделали они и значок себе, который представлял собой скелет небольшого гобла (кто видел их скелет — не перепутает ни с чьим другим), примотанный к перекрещенным палкам. К плечевым костям примотали ещё чью-то плохо выделанную зеленую кожу, которая болталась при каждом движении того, кто нёс значок и частично задубевшая, она издавала глухие стукающие звуки. Получился эдакий оскаленный гоблинский скелет в плаще из гоблинской же кожи. Когда они подошли ко мне, сделав подношение одной из отличнейших кольчуг, с длинными полами и рукавами, с воротом на металлической же застёжке (и с маленькой металлической биркой, на которой было выбито имя мастера, как я понял, её создавшего), пару корзин свежего мяса горных коз, несколько кип выделанной гоблинской кожи и попросили разрешения таскать это с собой, я не знал даже что сказать. А потому просто кивнул — хотят, так пусть таскают.

— А чья кожа?

— Раб был — вредный-вредный! Подлый, что змей в говённой яме, что кусает в… кхе! Задрал всех! Ну мы его и это… Пустили в дело. Но, это, зато остальные вонючки сразу вкалывать стали как гномы в шахте!

Этот их скелет вызвал даже небольшой ажиотаж в нашем небольшом войске. Не нашлось, наверное, того, кто не подходил бы раз посмотреть вблизи на болтающегося на палке страшилу. “Страшила” его и прозвали. Хобгоблины скалили свои немалые зубы, подтирали выдающиеся носы крепкими кулаками в кольчужных перчатках и гордо поглядывали по сторонам своими зеленоватыми глазами.

Был ещё и один неприятный момент. Ночью же среди камней обнаружил и обкурившегося хургунью кланового бойца. Он был неадекватен, видимо выкурил слишком много сухой травы, которую некоторые люди вдыхали для успокоения и концентрации, а гоблы — для просмотра галлюцинаций. Сдал его Скронку, чтобы он его наказал особо