– Вэй Дарел?

– Да… – шелест шепота.

– Вы что, снохождением страдаете? – спросил я уже в полный голос, отводя оружие. – Что вам здесь надо?

– Я только… – и Дарел замолчал.

– Возвращайтесь к плоту!.. – велел я и сам удивился своему приказному тону. Но Дарел кивнул, не оборачиваясь, и покорно отправился к своим.

Я был в бешенстве, и гнев согревал меня, пока я голый шагал по лесу, проверяя сигнальные заклинания. Лишь возвращаясь к берегу, ощутил, что в лесу вообще-то прохладно, а к тому времени, как добрался до ложа, вовсе замерз.

Нан уже вернулась в постель, подгребла меня – ее тело казалось раскаленным, укусила в мочку уха, и горячая волна пробежала по коже, словно я глотнул водки.

– Так лучше?

– Угу…

– Дарел?..

– Этот дурак пытался выяснить, насколько мы хорошие секьюрити.

– А если бы ты…

– Я так ему и сказал. Если честно, я почти наорал на него.

– Я слышала… – Нан прижалась крепче. – Ты иногда бываешь такой стрррашный…

– Издеваешься?

– Да. Но это не мешает быть правдой.

Разбудили нас дети.

Визжа, носились наперегонки с Вестником. Которого Нан вчера не стала развеивать – наоборот, долила силы, сделав игрушку.

О чем сейчас, я чувствовал, жалела. Сайна тихим шепотом уговаривала успокоиться. Без толку, конечно.

Хотя все равно пора вставать.

Очумелый со сна, я убрал меч, за который автоматически схватился при детских восторженных воплях, проводил пронесшуюся птицу недобрым взглядом и парой-тройкой русских слов.

Лес показывал пряди тумана, путающиеся в ветвях, тьма еще вилась корнями деревьев, но утро потихоньку разгоралось. Кто-то шел со стороны реки.

Мы торопливо оделись. Из кустов выступил Дарел, огляделся. Я резко сдернул чары незаметности, и мужчина вздрогнул от неожиданности.

– Примите мои извинения, вэй Серый… – начал он смущенно. Я поднял руку, прерывая поток красноречия.

– Довольно, – сказал самым холодным тоном, на какой только был способен. – Полагаю, вы больше не будете бродить по ночам.

Бедный Дарел только кивнул.

– Не следует ли нам поторопиться? – спросил он, помявшись.

– Торопиться следует только при охоте на небольших насекомых, – сообщил я наставительно. – Хочу кофе. И большой гамбургер.

На берегу я соорудил бутерброд из лепешек и холодной птицы. Дарел и Сайна смотрели на сооружение во все глаза, они явно не были знакомы с последними достижениями американской кулинарной мысли. Нан зажгла костер, и скоро по месту стоянки поплыл вкусный запах. Орла заворочалась у плота, подняла голову, сонно захлопала глазами.

– Доброе утро! – поприветствовала ее Нан на родном языке, но на русский манер. Девушка удивленно закрутила головой и явно не обнаружила в утре ничего особо доброго. Я отсалютовал ей бутербродом. Поймав мой взгляд, Орла покраснела. Решительно встала, умылась у реки и подошла к нам.

– Что будем делать, вэйри маги? – осведомилась, выбирая самый большой кусок подогретой на камне рыбы. Укоризненные взгляды родителей проигнорировала.

– Заготавливать бревна для плота, – сообщил я растерянно.

– Топор только один, – сказал Дарел. Я подавился рыбой, взялся за повязанный вокруг пояса биомеч. Вчера так и не выпало случая продемонстрировать лесным людям все чудеса современной техники.

– Долго возиться придется, – все сокрушался Дарел, поглядывая на нас.

– Посмотрим, – неопределенно сказал я, и глава семьи немного воспарял духом, может быть, решил, что мы будем рубить бревна заклинаниями. Поглядывал на восток и картинно хмурился, показывая, что не стоит медлить. Тоже мне, знаток душ и мотивов человеческих поступков… может быть, для лесных людей эта пантомима прокатила бы, вон Нан как ерзает, готовая бежать, но для меня, лентяя, взгляды и вздохи ничего не значат.

– Что сверху? – спросил я Нан. Девушка невежливо повернулась ко всем спиной и зажгла экран браслета, заглядывая на спутник, тут же погасила.

– Без изменений, – ответила. – Я настроила, мне сообщат, если что случится…

Уже научилась, надо же.

Я встал. Мужчина торопливо вручил небольшой топор, похожий на обычный туристический инструмент, целиком железный. Я покрутил им, приноравливаясь, кинул из руки в руку, тронул пальцем лезвие. Странный металл…

Мы отправились вверх по течению. Нужно было найти подходящие деревья, срубить, разделать аккуратно, перенести к берегу и сплавить вниз. Потом вымочить нарезанные с вечера ветви кожаного кустарника и стебли веревочника, сплести из них веревки, зачаровать эти веревки…

Геморрою на день, а то и на полтора.

– Вот это подойдет… – Дарел остановился, приметился топором по дереву.

– Погоди. Это что за дерево? – спросил я.

Дарел посмотрел безразлично, назвал дерево:

– У вас такие не растут?

– Кажется, нет, – я не стал упоминать, что у нас не растет девяносто процентов здешних деревьев.

– Не много потеряли. У него легкая древесина, это да, и не гниет, и не тонет. Только всегда коряво растет. Пустое дерево.

Дерево и вправду было корявое. Толстый ствол изгибался в сторону реки, рос почти параллельно земле, потом волнообразно уходил ввысь. Получалась этакая гигантская ступенька.

Я вскочил на эту ступеньку, прошел вверх по стволу, отмерив шагов восемь.

– Не тонет и не гниет, говорите… Вот такой кусок утащим?

Мужчина подумал:

– Ну?

– Не нукай, я тебе не… не тягловое животное… – я закрыл глаза: Ты мне нужна!

– Иду, – отозвалась Нан. Я побродил еще по стволу и спрыгнул. Дарел с интересом наблюдал за моими манипуляциями, но ни о чем не спрашивал.

Появилась Нан. И все остальные тоже, малыши на руках у матери и сестры. Нан уставилась на меня, потом посмотрела на дерево, потом снова на меня.

– Ты сошел с ума, – заявила она неуверенно по-русски. Как хорошо быть телепатом, бац, и уже все объяснил.

– Угу, – я снова измерил дерево шагами. – Уже давно…

Ритуал. Нужен ритуал – вэйри трепетно относятся к любому дереву, конечно, не как наши фанатики-зеленые… Что ж, сымпровизируем.

Я сделал затес, смахнул часть коры. Выступили капельки мутного сока. Наклонившись, собрал губами.

– Доброе дерево…

Потом чуть порезал себя по левой руке чуть выше запястья. Кровь побежала горячим ручейком. Набрав полную ладонь, я плеснул на место среза.