Не дожидаясь нашей реакции на слова, он встал и пошел к Сайне.

Орла посмотрела на нас странным взглядом, хотела что-то сказать, но промолчала, встала и ушла следом за отцом.

– Карнеги. Был такой… волшебник.

Мы с Нан лежали на застеленных плащами ветках между лесом и тем местом, где расположились на ночлег семейство.

– Он умел заставлять людей делать то, что хотел он сам.

– Околдун?

– В каком-то смысле, да. Но околдовывал не магией, а словом. Слово – великая сила. Карнеги словами поворачивал ситуацию так, что человек сам делал все, что от него хотели. Это очень простая магия, но могучая.

– Так слово или все-таки магия?

– Нет… я не знаю. Наверное, все-таки магия. Ты будешь слушать или перебивать?

– Угу, – Нан извинительно потерлась носом о мое плечо.

– Сначала нужно обаять человека. Убедить в том, что он тебе нравится. А для того, чтобы тебя не уличили во лжи, нужно околдовать сначала себя самого. Убедить себя, что человек тебе действительно нравится. Потом говоришь ему, что он сильный, и смелый, и обладает какими-то качествами. Только не откровенной лестью, а тихонько, исподволь. Говоришь, что только он может помочь тебе. И потом этот человек, на самом деле не обладающий этими качествами, или обладающий в меньшей степени, изо всех сил старается помочь тебе, чтобы подтвердить твое мнение. Так и Дарел с нами. Он хитрый, как столетний раввин…

– Раввин – это тоже волшебник? Ой, извини, я опять перебила…

– Раввин… гм, да, в какой-то мере тоже волшебник. Так вот, мы маги. Мы сильные. Мы смелые. Мы крутые. И так далее. А он слабый. Ему страшно. У него семья. Как мы среагируем?

– Слабому помоги.

– Конечно, мы берем их под наши крылышки. – Я подхватил край плаща и подгреб Нан ближе, укрыл, демонстрируя, как именно берем.

– Так мы, выходит, поддались чарам слов? – Нан тихо засмеялась.

– Выходит, – сказал я. – А разве был иной выход?

– Был. Мы могли бы отказаться… – Голос ее звучал неуверенно.

– И твоя совесть это выдержала бы? – подколол я.

Нан помотала головой.

– Вот так-то. Выбор между «хочу» и «надо» – самый трудный выбор.

– Где ты научился так красиво говорить? – спросила Нан. И вдруг ее тело в моих объятиях напряглось.

– Что?

В моем сознании возникла телепатическая «картинка» – девушка, имеющая карикатурное сходство с Орлой, сидит в кустах, и остроконечные ее уши вытягиваются, становятся похожи на две воронки:

– Нас подслушивают…

– Кстати, как тебе понравилась Орла? – спросил я.

– Взбалмошная девчонка, – Нан ответила не сразу, глаза ее смеялись.

– Что есть, то есть… кстати, попробуй подружиться с ней.

– Зачем?

– А почему бы и нет? Сегодня она подсела ко мне и всякие вопросы задавала… кажется, хотела обвинить меня в совращении малолетних.

– Чего?! – возмутилась Нан. – Да я ей…

– Объяснишь, кто кого совратил на самом деле? – острый палец ткнулся мне меж ребер, я охнул.

– Ты… ты… – свирепо пыхтела Нан, пытаясь меня удавить.

– ? – спросил я. Нан отправила картинку – Орла все еще в кустах, напряженно вслушиваясь, но кончики огромных ушей розовые.

– Ой! Полегче!

– Извини, – целуемся.

– ?

– Все еще слушает.

– Кстати, надо ее предупредить, – озабоченно сказал я. – Сегодня попыталась подкрасться ко мне со спины, представляешь?

– Ну?! – ужаснулась Нан. – И что?

– Цела, как видишь. Она топала как… как двухвостый зверь мамонт. Я сразу услышал. Но представляешь, если бы у нее получилось подойти тихо?

Нан содрогнулась:

– Как вспомню, что ты сделал с тем парнем – как его? – которому удалось подойти к тебе почти неслышно…

– Я же потом извинялся…

– Толку ему было в твоих извинениях, после десяти дней в «яйце»… Ты прав, надо предупредить… Кстати! Ты так заботишься о ней, она тебе понравилась?

– Она красивая, – честно сказал я.

– Понравилась, значит? – зловеще сказала Нан. – Ну держись, сейчас я буду тебя убивать насмерть жуткой смертью…

– Ой-ой, помилосердствуй!

Мы совершенно разорили наше ложе, борясь, разметали ветки, скатились с плащей на мох.

– Ах, ты так? А я вот так!

– Полегче, а то я!..

– Ой, не царапайся! Хотя… царапайся!

– ?

– Слушает…

Вот ведь испорченная девчонка! Ну все, подумал я, вылезая из-под Нан. Сейчас я встану… ой, нет, пожалуй, вставать не буду… лежа колдану… да так, что она неделю не вылезет из кустов, и вовсе не потому, что будет чужие разговоры слушать!

Нан отправила «картинку»: Орла двигает неправдоподобно огромными ушами, и они становятся все больше и краснее, вспыхивают алым пламенем, сгорают, отваливаются и рассыпаются прахом, а сама она убегает прочь…

И мы продолжили уже без третьей лишней.

Я проснулся от сигнала импланта. Лежал, прислушиваясь, принюхиваясь, стал прикидывать, как тихо разбудить Нан, и от этой мысли она проснулась.

– Что?

Ничего. Никого.

Девушка бросила иллюзию, и я вывернулся из-под плащей, как был гол, только с оружием. Не поднимаясь, шустро запятился в кусты, встал. Ветви потянулись ко мне, словно обнюхивая, потом расступились, мох мягко пружинил под ногами, глушил звуки шагов.

Имплант?

Пространство словно помехами подернулось, а потом мир превратился в черно-белую фотографию, довольно четкую. Полезная вещь сенсоры.

Сделав широкий крюк, я зашел к месту ночевки со стороны леса.

Серые стволы упираются в черное небо. Листья трепещут на ветру. Этот звук мне мешает, и я приказываю импланту его фильтровать. А вот то, что за безобидным шелестом… чье-то дыхание, торопливый стук сердца, тепловое излучение слабо – одежда защищает…

На фоне серых камней прекрасно видны темные ветки и фигуры людей. Вот Нан, а рядом с ней лежу я. Иллюзии, конечно, Нан давно выбралась из-под плащей, зашла с другой стороны и держит наготове связывающие заклинания.

А вот и тот, кому место нашей дислокации показалось очень интересным…

Ну, если это опять вредная девчонка, я действительно напугаю ее до медвежьей болезни!..

Нет, не она. Фигура явно крупнее, и…

Я встал за спиной гостя, вытянул биомеч и осторожно уколол его в шею. Он дернулся, замер.