Поначалу оснований для тревоги не было. Между арабами и франками располагалась буферная Аквитания, а у герцога Эвдо Аквитанского хватало возможностей обеспечить крепкую оборону. В 720-х годах он даже одержал несколько важных побед над маврами (так отныне называли арабов, по африканской Мавретании) и приостановил победоносный исламский марш на север, но арабские командующие сумели занять Каркассон и Ним и дошли до бургундского Отена.

Во всем этом военно-политическом хаосе один из наместников арабского губернатора, по имени Утман ибн Наисса, захватил в плен дочь Эвдо Аквитанского, женился на ней и установил с герцогом Эвдо неплохие отношения. По другим источникам, Эвдо сам предложил мусульманам политический союз, а брак дочери скреплял ранее принятые решения.

Родственные отношения переросли в союз, Карл Мартелл мигом обозвал Эвдо «союзником неверных» и под этим предлогом дважды разорил Бурж, взяв немалую добычу. Ибн Наисса поднял было мятеж против наместника халифа, но потерпел провал, и не в последнюю очередь из-за того, что Эвдо, занятый конфликтом с Карлом, не смог прийти на помощь своему исламскому родственнику. Дочь Эвдо — жена ибн Наиссы — в 731 году снова попала в плен. Ее отправили к Абд ар-Рахману, а тот подарил ее халифу, в дамасский гарем.

Решив покончить с Эвдо Аквитанским, союзником мятежного Наиссы, Абд ар-Рахман предпринял наступление в двух направлениях: в сторону Септимании до самой Роны и основной удар — в сторону Бордо. Этот город был захвачен и разорен. Эвдо пытался сражаться, но в битве при Бордо (ее также называют битвой на Гаронне) был полностью разгромлен, а аквитанская армия понесла огромные потери, смешалась с населением и больше не представляла для арабов проблемы. Путь на север был свободен.

Опустошая окрестности, армия мавров двинулась на Тур. Абд ар-Рахман превосходно понимал значение для франков города святого Мартина Турского, а о хранящихся там богатствах знал, пожалуй, весь мир. Тогда Эвдо Аквитанский принял нелегкое решение. С небольшой свитой он поскакал в Париж, чтобы обрисовать грозящую опасность и просить у Карла Мартелла забыть раздоры и оказать военную помощь.

Нет сомнений, что герцог Аквитанский знал, какими условиями будет обставлено согласие на совместное выступление против арабов, и понимал, что ему придется пожертвовать независимостью. Так и вышло: рассказ Эвдо убедил Карла в необходимости объединиться для битвы, но майордом дал согласие, лишь когда Эвдо пообещал полностью подчиниться верховенству франков. После этого Карл, согласно хроникам, собрал тридцатитысячное войско, в которое кроме франков вошли другие германские племена: алеманны, баварцы, саксы, фризы.

В этой героической истории есть любопытный момент. Хроники не говорят, откуда и каким чудом у Карла под рукой в нужное время оказалось огромное войско. По щелчку пальцев такую армию собрать невозможно.

Давайте взглянем на временную последовательность событий. Арабы целый год тщательно готовились к атаке на север и получили из Северной Африки крупные подкрепления берберских конных лучников. В армии вторжения, по источникам, насчитывалось минимум 50 тысяч человек (а максимум — абсолютно фантастические 400 тысяч!). Абд ар-Рахман, опытный военачальник, вряд ли повел эти контингенты через обледеневшие перевалы Пиренеев зимой. Скорее всего, он дождался весны, то есть марта или апреля, а после перехода дал армии передохнуть. Сопоставив даты, получим, что битва при Бордо происходила не ранее апреля 732 года, а скорее всего, в мае.

Предположим, что в июне Эвдо Аквитанский очутился в Париже и даже успел согласиться пожертвовать только что обретенной независимостью и подчиниться франкскому майордому. Тогда получается, что Карлу Мартеллу и его людям удалось за три месяца собрать большую армию, да еще и включить в нее племена от севера до юга Германии. Эта невероятная оперативность наводит на мысль, что сигнал к сбору войска был дан еще до приезда аквитанского герцога и даже до битвы при Гаронне. А вдруг Карл сам готовил вторжение в Аквитанию? Может, армию для покорения галльского юго-запада собирали еще с марта, по обычаю «мартовских полей»?

Так или иначе, в конце сентября 732 года войско франкского государства и объединенных германских племен уже подходило к Туру, близ которого 10 октября 732 года состоялось знаковое событие, известное сегодня как битва при Пуатье (в других источниках она называется битвой под Туром)[43]. Результат битвы известен. Франки выдержали первые атаки, а арабские воины, узнав, что их лагерь и богатую добычу грабят франкские диверсанты, начали покидать боевые порядки. Воцарился хаос, с которым Абд ар-Рахман ничего не смог поделать. Вскоре из резерва ударили франкские рыцари — то самое войско, на формирование и содержание которого пошли конфискованные у церкви земли.

Таков был финал арабской экспансии на север от Пиренеев. Сегодня, когда стали известны истинные масштабы событий той эпохи, а историческая наука порвала с националистическим дискурсом, битва при Пуатье уже не оценивается как спасение Европы от ислама. Эта битва — одно из поражений арабов и одно из значимых событий в завоеваниях Карла (которого именно по результатам этой баталии стали называть Мартеллом — «молотом»), но на дальнейшей судьбе Европы она практически не отразилась, поскольку в руках арабов оставались Септимания с Нарбонном.

Нет никаких свидетельств того, что Карл Мартелл в последующие годы действовал против исламских завоевателей. Зато победа при Пуатье во многом определила восточную политику его потомка — Карла Великого.

Карл Мартелл перед смертью делит королевство между Карломаном и Пипином. Великая хроника Франции, XIV век

В 735 году Эвдо умер, и Карл немедленно присвоил Аквитанию. Покорение региона не было мирным, о чем говорят сожженные Карлом города южной Галлии — сожженные вместе с тлевшими там остатками торговли и городского самоуправления. Карл Мартелл занял все основные локации и править ими поставил своих соратников, то есть вассалов. Галло-римляне занимали в Аквитании основные позиции, церковные и светские, а у Карла не хватило кадрового резерва для их замещения (то есть для процесса дероманизации). В Аквитании наступил тот же хаос, что и на севере в недавние времена смещения сторонников Эброина германскими вассалами Пипинидов-Арнульфингов. Дероманизация дорого обошлась Франкии. Королевство испытало не меньшие потрясения, чем римляне во время вторжений варваров.

Тем временем арабы стали наступать от Нарбонна к Арлю. Войска франков не оказали им никакого противодействия — вероятно, Карл Мартелл, покоряющий Аквитанию, заключил с арабами не известное нам соглашение наподобие «не мешайте мне — и я не стану мешать вам». Так под контролем мусульман оказалось все побережье Лионского залива.