они будут появляться незаметно, как незаметно растут дети, – Ян оборвал себя.

Они никогда не говорили о детях. Ян подумал, что хотел бы детей от Кэт. Двоих. Или троих. Возможно, он даже любил бы их больше, чем ее. Но Ян не произнес этого вслух.

А еще он до безумия, до помутнения в глазах хотел Кэт, словно только открыл для себя сладость женского тела. Последние полдня она дразнила его: ускользала, когда желание едва не накрывало его с головой. От этого близости хотелось еще больше. Пока Ян подыгрывал Кэт. Но вскоре она поплатится! Его бросало в озноб от предвкушения.

Об этом Ян тоже ей не сказал. Только приподнялся на локте, чтобы подушечками пальцев было удобно водить по спине Кэт и чувствовать, как от его прикосновения по ее коже разбегаются мурашки.

– Ты знаешь, как это бывает? – он придвинулся и коснулся губами ее плеча. – Когда ты долго-долго находишься взаперти, а потом выходишь на улицу – и на тебя обрушивается этот воздух, и этот мир. И солнце или дождь – неважно. И ты невольно делаешь глубокий вдох… Вот так я чувствую себя рядом с тобой.

Они не выходили из дома уже два дня, почти не покидая постели. Заказывали еду с доставкой на дом, и вскоре паркет в спальне скрылся под разбросанными упаковками от пирогов, пиццы и суши. Батарейки в их телефонах давно сели, но никто не думал об этом.

– Кэт, я только одного не могу понять… Как ты полюбила меня таким? Я знаю, что влекло ко мне других женщин, но о любви речь не шла. Это было что-то физиологическое, что-то на уровне инстинкта. Ведь я был сволочью, Кэт. Я такое творил… И с тобой. И тебе это не нравилось, совсем не нравилось. Знаешь, есть женщины, которые такое любят, которым это нужно. Но ты точно не из таких. Так почему?..

* * *

Она смотрела на него – и не могла насмотреться. В солнечном сплетении все время болело, как перед важным экзаменом.

– Если человек может точно ответить на вопрос, за что он полюбил кого-то, значит, он не любил, вот что я думаю, – ответила Катя, каждой клеточкой тела ощущая, как мучительно медленно, вырисовывая волны и спирали, скользят по ее спине пальцы Яна. – За что, например, мать любит своего ребенка? Ну за что, Ян? Это чувство дается свыше, вот и все.

Ян улыбнулся.

– Ты стала такой мудрой, моя маленькая Кэт, – он развернул ее к себе лицом, приложил ее ладонь к своим губам.

Их взгляды встретились, и Катя осторожно высвободила руку.

– Расскажи, как тебе жилось в Германии.

* * *

Ян откинулся на подушку. Германия. Жизнь длиною почти в четыре года.

– Сначала я выступал в клубах, а когда потеплело – еще и на улицах, – рассказывал Ян, гладя Кэт по шелковистым, непривычным на ощупь волосам.

Теперь она лежала на его груди, от ее щеки было горячо и приятно. Простыня молочного цвета стекала по ее нежно загорелому плечу, как тога, и путалась где-то в ногах. Ветер играл занавеской, впуская свежий воздух сквозь приоткрытое окно. Намечался дождь.

– Там на улицах выступает много музыкантов, очень талантливых. На чем только они не играют: чемоданы вместо ударных, картонные коробки, какие-то гигантские трубы и летающие тарелки. И это кроме привычных инструментов. И все музыканты разные. Кто-то – в затейливых костюмах, кто-то – в робе, кто-то и вовсе похож на бомжа. Там мой шрам, прикрытый шляпой, был просто одной изюминкой из целого мешка, рассыпанного по улицам.

– Ты хотел бы туда вернуться?

– Меня временами тянуло назад. Там все как-то… проще. Но теперь не тянет.

– Совсем не скучаешь по своей жене? – поддразнила его Кэт, упираясь подбородком в ладонь, лежащую у него на груди.

Ян тотчас же подмял Кэт под себя.

– Подожди!.. – смеясь, она попыталась вырваться.

– Надо было думать, прежде чем говорить такое, – прошептал Ян, рисуя поцелуями дорожку по изгибу ее шеи.

– Я хочу кое-что попробовать! – остановила его Кэт.

Ян поднял голову.

– Кое-что новенькое?

Кэт запустила руку под подушку и достала оттуда наручники из черной кожи, украшенные металлическими заклепками.

– И на каких курсах тебя этому учили? – приподняв бровь, поинтересовался Ян.

– Я самоучка, – ответила Кэт, садясь на него сверху. – Руки!

– Что? Я?! – захохотал Ян. – Тебе придется потратить на это свое желание!

– Сейчас не моя очередь загадывать. Тогда придется отложить это на какой-то… неопределенный срок.

Кэт сделала вид, что встает с кровати. Ян вернул ее на место.

– Ладно! Согласен!

* * *

Катя затянула ремешок на одной руке, продела цепочку через металлический прут кровати и тщательно закрепила второй наручник.

– Ты хоть понимаешь, до какой степени я тебе доверяю? – Ян попытался подняться.

Катя плотоядно улыбнулась и толкнула его ладонью в грудь. Ян упал на спину.

Очень медленно наращивая темп, обещая, соблазняя, дразня, Катя довела его до исступления. Она очень старалась. И вдруг, на самом пике, остановилась.

– Еще!.. – простонал Ян.

– Это твое желание? – томным голосом спросила Катя.

Ян приоткрыл глаза.

– Кэт…

Его губы мучительно искривились. Он попытался схватить Катю руками, но только до предела натянул цепь наручников. Возможно, Ян мог бы порвать ее, если бы толком понимал, что происходит.

– Так да или нет? – спросила Катя, елозя бедрами. – Да… Или нет…

– Да…

– Скажи: «Это мое желание».

– Это… мое… желание.

Ян еще несколько раз встрепенулся и, застонав, затих.

Катя расстегнула наручники.

Он просто уснул: не отвернулся, но и не обнял ее. И Катя тоже, впервые за три последние ночи, не обняла его – чтобы не чувствовать холода в ответ.

Утром, еще было темно, она проснулась – внезапно, словно увидела дурной сон. Ян сидел на краю кровати, полностью одетый, в пальто.

– Знаешь, что я хотел сделать этой ночью? – спросил он, сосредоточенно надевая перчатки. – Тоже связать тебе руки. И пригласить мужчину – для тебя. И чтобы твое «нет» стало твоим десятым желанием. А потом подумал, что ты, такая, как сейчас, можешь «нет» и не сказать. Мне назло, – он опустил руки на колени. В его глазах холодно отражался свет далекого фонаря. – Ты понимаешь, как далеко мы зашли, Кэт? Я не хочу этого. Теперь я другой. Будешь уходить, оставь ключи на полке.

Ян ушел.

Он не вернулся ни через час. Ни через день. Ни через неделю.

Глава 37. Идеальная игра

Катя вышла из клуба и села на ступеньки.

Ян не появлялся здесь уже несколько