Я тихонько смеюсь и сжимаю мамины пальцы.

– Кузены и кузины – совсем неплохо. С них вполне можно начать.

Она снова надолго умолкает, ее пальцы выписывают круги на моей рубашке.

– Он испугался?

– Да.

– Хорошо.

Адреналиновый криз, лекарства, теплый, уютный мамин бочок… и все равно я не ожидала, что так легко и быстро уйду в забытье. Не усну, но определенно уплыву.

А потом звякает телефон.

Мама поднимается на локте и берет его с ночной тумбочки.

Номер Инары, но сообщение адресовано нам обоим: мне и Эддисону. Это какое-то изображение, но на локскрине его не разобрать. Мама передает телефон мне, и я разворачиваю картинку.

Инара стоит рядом с другой девушкой, примерно нашего возраста, но заметно ниже. Вокруг сияет неоном Таймс-сквер. В руках у девушек постеры, на лицах опасные улыбки. У той, что пониже, постер кричит золотым блеском, у Инары – серебряным. Короткое, из трех букв, послание предлагает – в грубой форме – неким «плохим парням» удалиться по известному адресу. Из комнаты по другую сторону холла доносится глухой стук и проклятие: «Чтоб тебя, Блисс!»

– Впечатляет, – фыркает мама. – Разгуливать по Таймс-сквер с таким пожеланием… Чудненько.

– С пожеланием, – чинным тоном начинаю я, – отъе… – Закончить не получается, я срываюсь на смех.

Отключаю звук и кладу телефон на тумбочку, но уснуть не успеваю – он начинает вибрировать и жужжать – значит, Эддисон и Инара перебрасываются сообщениями. Удивительно, но звук совсем меня не раздражает. Скорее наоборот.

Джеймсон Кармайкл – также известный как Джошуа Гэбриел – умирает в четверг, пятого мая, в восемь сорок семь утра по горному времени.

В себя он так и не пришел.

Хорошо это или плохо, определенного мнения у Эддисона нет. Признание или хотя бы возможность допросить его пошли бы на пользу следствию, но в глубине души он даже рад, что никто не услышит попыток убийцы оправдать свои злодеяния. Кое-какую работу еще нужно довести до конца, после чего семьям жертв сообщат о выводах следствия, но ощущение завершения уже есть.

Вик и Финни отправляются в Техас поговорить с миссис Юдорой Кармайкл, а когда Вик возвращается, у Эддисона при взгляде на старшего напарника мурашки ползут по коже. Дочери Вика едва ли не привязывают отца к дивану и, рассевшись вокруг с закусками, запускают бесконечный поток мультфильмов. Так он всегда поступал с плохими парнями, и его девочки слишком умны, чтобы не понимать, что эта дорога с двусторонним движением.

Наконец девочки засыпают. Вик выбирается из-под них, прикрывает обеих одеялом, устраивает так, чтобы они не свалились с дивана, и подает знак напарникам снаружи. Они следуют за ним, но только после того, как Эддисон делает снимок и отсылает его Прие.

В конце концов, она была в прошлом частью этой щенячьей кучки.

Спустившись по дорожке, они выходят к небольшой спортплощадке, на скамейках которой прошло немало импровизированных конференций. Вик тяжело садится. Выглядит он постаревшим. Рамирес устраивается у него за спиной и вытягивает ноги во всю длину скамейки. О том, чтобы оставить место Эддисону, никто не позаботился, да он почти никогда и не садится во время серьезных обсуждений, если есть возможность походить.

Вик опускает руку в карман и достает пачку сигарет и зажигалку.

– Ни слова ни жене, ни маме, – предупреждает он и предлагает угоститься.

Эддисон тут же откликается. Рамирес качает головой.

– А что, твоей подруге из контртеррористического вкус не нравится? – спрашивает Брэндон.

– Знаешь, у нее имя есть. – Прежде чем Вик успевает убрать пачку, он тоже вытаскивает сигарету.

– Миссис Кармайкл была совершенно разбита, – говорит Вик, выпуская длинную, тонкую струйку дыма. – Последний раз она видела сына, когда тот уехал из дома через несколько месяцев после смерти сестры. Поначалу она впала в истерику, а когда успокоилась…

– Начала менять показания относительно того, при каких обстоятельствах видела его, – заканчивает за старшего напарника Рамирес.

Вик кивает.

– Он всегда заботился о Дарле Джин, оберегал ее. Очень внимательный старший брат. Ему не нравилось, что мальчики обращают на нее внимание, а она обращает внимание на мальчиков. Не нравилось, как она одевалась, что говорила. Оглядываясь в прошлое, миссис Кармайкл припомнила, что к сестре он относился с бо́льшей нежностью, чем обычно относятся к сестрам братья, но зато они не ругались и не дрались, и она не придавала некоторым странностям никакого значения.

– Итак, Дарла Джин поцеловала мальчика в церкви, нацепила цветок на платье, а брат это увидел. И почувствовал себя преданным?

– Джеймсон насилует ее, убивает и возвращается домой раньше, чем ее находят. В сельском Техасе большинство мужчин знают, как охотиться. Многие из них носят при себе ножи, – продолжает Эддисон. – Он убегает не сразу, но ждет, пока следствие приостанавливается. Пока его исчезновение уже не привлечет внимания. Городок небольшой, Джеймсон – умный, симпатичный парень, оплакивающий семью; разве так уж странно, что он не возвращается домой? Все жалеют миссис Кармайкл, потерявшую сразу двух своих детей.

Эддисон, стряхнув пепел на землю, продолжает:

– О Джеймсоне никто не вспоминает, и он становится Джошуа. Едет дальше, но без Дарлы Джин у него ничего не получается, он нигде не может осесть. А потом видит Сорайду. Образцовую сестру. Он помнит, какой «хорошей сестрой» была Дарла Джин, пока не встретила какого-то паренька, и решает спасти Сорайду от похожей участи. Джеймсон убивает ее, сохраняя невинность, но обходится с ней бережно. Однако каждую весну он вспоминает Дарлу Джин, и когда видит комбинацию – красивую девушку, церковь и цветы, – в нем что-то срабатывает. Он наблюдает за ними, выясняет, подходят ли они под его определение «хорошей» или «плохой»…

– Надеюсь, вы понимаете, что никто из вас не пойдет на повышение, если вы и дальше будете подхватывать мысли друг друга, – предупреждает Вик и тушит окурок о каблук, а потом заворачивает окурок в клочок бумаги и прячет в пачку. Рамирес отдает ему свою незакуренную сигарету. – О том, что Прия в Сан-Диего, он узнает из обнаруженного в его квартире журнала, где говорится, что она принимает участие в фотоконкурсе. Прие пятнадцать лет, и он следит за ней.

– Но тут она уезжает, и ему приходится начинать поиски сначала. Журнал «Экономист» помещает на своих страницах статью о Дешани Шравасти, в которой упоминается, что они переезжают в Хантингтон. Джеймсон решает попасть туда раньше.

– Остальное известно.

Есть вопрос – или, может быть, мысль, или даже возможность, – который висит между ними. Эддисон помнит, как, приехав в первый раз из Денвера, не мог отделаться от ощущения, что реакция Шравасти какая-то не такая. Он негромко фыркает.