— Так значит… сейчас твоя мать живёт на побережье?

— Нет. Дальше сказка становится страшной, — ответил Снежок. — Когда мне было десять… я начал болеть. Стал ни с того ни с сего терять сознание. Сильно похудел. Почти не мог есть. Мне то становилось лучше… то хуже. Обследования результатов не давали. Человеческие врачи ставили самые разные диагнозы: один страшнее другого. По ним я должен был сдохнуть очень быстро. И вот, когда я заболел… один из эргонских целителей уверенно заявил, что я, во-первых, просто человек, да ещё с ничтожным энергетическим потенциалом, а во-вторых, болезнь моя не лечится. И тогда Алтер от меня отказался. Вызвал Эмму, заявил, что если ей нужен «её болезненный ублюдок», то она может его забирать.

— Какой кошмар… — выдохнула Нори.

— Когда мне исполнилось одиннадцать, она увезла меня из дома Алтера. Денег у неё не было, но она заявила, что обязательно найдёт способ меня вылечить. И… знаешь… — он снова посмотрел на Янорину и даже сумел улыбнуться. — Те годы, пока прогрессировала болезнь, но пока рядом со мной была мама, я считаю лучшими в своей жизни. Пусть она много времени проводила не со мной, стараясь найти деньги на лечение, пусть мне часто приходилось оставаться одному в пустой съёмной квартире, но… я знал, что она меня любит. И от этого становилось легче.

— Она сама зарабатывала деньги? — удивилась девушка. — Почему не вернулась к мужу?

— Потому что там бы мне не помогли. Потому что всё, что было у Эммы — это её красота. А больше всего платили за оказание так называемых эскорт услуг.

— И что это такое? — поинтересовалась Нори.

— Тебе лучше не знать, — ответил Авер, поправив сползший плед на её плечах. — Весь свой заработок она тратила на больного сына. Пошла на такую работу только чтобы спасти меня. И я не могу судить её за это. Но я могу сильнее ненавидеть Алтера, который бросил нас с ней на произвол судьбы.

Нори ничего на это не ответила. Она догадалась, что вероятнее всего матери Снежка приходилось торговать своим телом… но сейчас этот её поступок казался принцессе подвигом.

— Меня даже за границей пытались лечить. Безуспешно, — продолжил рассказ Авер. — А потом… после очередной потери сознания я не очнулся. Если бы не одна расторопная медсестра, то так бы и сдох. Но она вовремя заметила неладное, вызвала реаниматоров. Те умудрились завести моё сердце… но я больше не желал просыпаться.

Янорина всхлипнула и прижалась к нему так сильно, как только могла. Потом положила руку на его грудь, где под тканью футболки быстро и словно взволнованно билось его сердце, и крепко зажмурилась.

— Ладно тебе, детка, — с лёгкой улыбкой проговорил Авердим. — Это всё давно прошло. Сейчас я жив, силён, здоров.

— Я боюсь… боюсь за тебя.

— Не стоит, солнечная, — ответил он, погладив её по руке.

— Расскажи, что было дальше?

— А дальше… — он снова отвернулся к костру. — Эмма в отчаянии пошла к Алтеру. Потребовала, чтобы он нашёл для меня лучшего целителя. И заявила, что готова на всё. Тогда этот козёл взял, да и согласился. Сообщил, что вызовет самого лучшего мастера, но что его услуги обойдутся очень и очень дорого. И расплатиться с ним сама Эмма точно не сможет. Потому платить будет сам Алтер, а она взамен, независимо от результата, останется его собственностью. Можно сказать рабыней. Будет подчиняться ему беспрекословно.

— И она согласилась на это?! — воскликнула принцесса.

— А ты бы как на её месте поступила? — поинтересовался Авер и только ухмыльнулся, когда Янорина, поникнув, отвернулась к костру. — Да, Эмма согласилась. В тот же день ко мне в больницу пришёл целитель по имени Феон. Осмотрел и приказал перевезсти меня в дом Алтера. И уже там, отключив от аппаратов, удерживая нити моей жизни… сумел пробить плотный энергетический кокон, в котором всё сильнее бушевала моя собственная энергия… Которая и убивала меня. Кокон этот оказался настолько прочным и настолько странным, что увидеть его не мог ни один эргонец. А сила, заключённая внутри, для мальчика-полукровки была поистине чрезмерной. Но после вмешательства Фео я начал поправляться. Да и расти стал быстрее, и креп на глазах. Но теперь я уже не был человеком… даже потоки умудрялся видеть, как остальные эргонцы. А мой потенциал уже тогда превышал тот, которым обладал Алтер. И сам нерадивый папаша просил у меня прощения, он вызвался лично меня обучать. — Авер саркастично хмыкнул и пояснил. — Лепил из меня бойца, развивал мои способности, делился опытом, знакомил с нужными людьми. Он называл меня своим наследником, своей «правой рукой». И, конечно, мне это льстило. Да и… мои мама с папой снова были вместе. Конечно, я радовался. Даже, казалось, простил Алтера за всё. А потом…

Он замолчал, словно возвращаясь мыслями в собственное прошлое. Зло ухмыльнулся и, пнув носком кроссовка лежащий рядом камень, заговорил снова.

— Кажется, только лет в двадцать я начал замечать, что с мамой что-то не так. Она почти всё время спала. Просыпалась, кажется, только далеко после обеда, бодрствовала пару часов и снова ложилась. А ещё… её взгляд с каждым днём становился всё более бессмысленным, пустым. На меня она ещё как-то реагировала, на других же просто не обращала внимания. Но стоило к ней прикоснуться Алтеру — мгновенно оживала. И вскоре я узнал, что этот… козёл сотворил с моей матерью. Понятия не имею, как он до этого додумался, но умудрился привязать Эмму к себе энергетическими путами. Из-за них она полностью в его власти. Из-за них она перестала стареть. Но они же и убивают её… не тело — сознание. Человеческий организм слишком хрупкий для подобных потоков. А она живёт с ними уже больше двенадцати лет. И я бы с убил Алтера, давно бы избавил этот мир от такой твари, но… если его жизнь оборвётся, сразу за ним умрёт и Эмма. А этого я допустить никак не могу.

— Но… разве эту связь нельзя разорвать? Такого же просто быть не может! — заявила Янорина.

— Это энергия. Она ножом не режется. А плетения там такие, что не разбить и не распутать.

— Птенчик, а если попробовать тёмной магией? — тихо спросила принцесса, заглянув ему в глаза.

— Уже слишком поздно, — тяжело вздохнул Авер. — Если энергия перестанет поступать, мама не сможет жить сама. Её организм давно этого не умеет. Последние пару лет она ничего не ест. Только пьёт воду. Да, Нори, это не жизнь — существование, но… она моя мать. А я… и так оставил её с Алтером одну. Ушёл. Потому что больше не смог подчиняться тому, кого ненавижу. И если бы не Рио, меня бы давно вернули обратно. Эта тварь, что по недоразумению является моим отцом, нашла бы способ. Заставил бы подчиняться. Рио же согласился взять меня под своё крыло, в свою команду, только после того, как я принёс ему клятву верности. Иначе… он никогда бы не стал помогать сыну своего врага.

Костёр почти догорел. Без него стало холодно… и грустно. Янорине многое хотелось сказать Снежку, подбодрить, посочувствовать. Заверить, что они вместе обязательно найдут выход. Да только… не было «их». Были он и она. Отдельно, потому что он Землю не покинет — теперь Нори в этом уже не сомневалась. А она не сможет остаться здесь. Не сможет так просто пойти против семьи, брата. Да и не позволят ей это сделать. Силой обратно на Аргаллу утащат, и Авер не сможет им помешать. Ему не разрешит Эверио.