показал находку, но не позволил им оставить вещи себе.

– Почему это? – возмутился Рыжий. – Этому они уже не нужны, а тут есть свитер и другие вещи. Нам они пригодятся.

– Я их верну, – неожиданно для всех ответил Род.

– Ну, конечно. Мертвец тебе спасибо скажет и рюкзачок на косточки свои натянет, – ёрничал задира с огненными волосами, остальные посмеялись ему в лад.

– Не ему, – угрюмо ответил мальчик.

– Тогда кому же? – с вызовом спросил Рыжий.

– В паспорте есть адрес, – просто ответил Род. – По нему и отдам.

– Ты что. Собираешься туда пешком топать?! – удивился Бизон. – Это ж такая даль! Ноги сотрёшь.

– Ну да. Не близко. Заодно проведаю свой город. Он совсем рядом от того, где жил этот бедолага, – сказал новичок.

– Род, не глупи. – Капитан забеспокоился. – Зачем тебе тащиться в такую глушь из-за какого-то там рюкзака? Останься с нами. Мы тебя принимаем. Верно, парни? Ты же пережил эту ночь, как договаривались.

– У этого парня было имя, – упрямо продолжил Род. – Наверняка есть и родители. Они должны знать, что с ним стало. Представляешь, они ведь его наверняка ждут, будут ждать. А он не придёт. А они всё равно его будут ждать и надеяться. Это жестоко.

– Знаешь, сколько таких пропадает каждый день? Сотнями! – воскликнул белобрысый парнишка, лицо его окрасил румянец. – И никому дела нет до них. Невозможно жалеть всех. Я это понял после того, как оказался за чертой. На улице есть только один закон – каждый за себя. Это у нас в группе мы ещё беспокоимся друг о друге, а у других всё не так красиво. Подумай, Род. Можешь себе придумать прозвище. Останься.

– Я всё это понимаю, но я решил.

– В этом мире одному не выжить, – настаивал Капитан. – Мы, как и те волки, живём стаями. Одиночке трудно прокормиться и защитить себя. Мы делимся на овец и волков. Это закон такой.

– Я как-то прожил один два года, – заметил Род.

– С каждым последующим годом тебе будет труднее жить одному. То, что ты один протянул пару годков, в этом есть доля удачи и везения. Но так долго продолжаться не будет. Тебе нужна семья. Мы то, что тебе нужно. Мы та сила, что сбережёт нас. Останься, Род.

– Знаешь, Капитан, – Род смотрел прямо в глаза предводителю группы, – ты прав, я был готов остаться. Впервые я нашёл таких, как вы, непохожих ни на кого и таких дружных. Впервые я подумал, что могу стать частью целого. Но проблема в том, что я не хочу пережить ещё одну такую же ночь. Я не овца, которая гадает, придёт её черёд стать чьей-то едой сегодня или это будет в следующую ночь.

– Так ты струхнул после увиденного? – перебил его Шейх. – Так это ж ничего. Мы найдём другое местечко. И будем осторожнее.

– Так-то оно так. Но не по душе мне спать днём и бояться пошевелиться ночью, потому что горсть уродов выходит на улицы и охотится на беззащитных зевак. Да, вы найдёте другое место, возможно, оно будет ещё лучше и надежнее. Но они вас и там найдут. Они найдут вас везде. Если вы ещё не поняли, город – это их охотничья территория, а все вы – их добыча. Я не привык жить в таком страхе. Я хочу спокойно заснуть ночью и открыть глаза утром. Пусть это будет не в Нью-Россе, пусть это будет зачуханная деревня, но там этой заразы нет.

– Значит, ты твёрдо решил? – Глаза Капитана были грустны, но ещё полны надежды. – И мы больше не увидимся?

– Ну почему же, – ответил Род. – Вот отдам рюкзак по адресу, проведаю свой город, а там как знать. Может, потянет меня, и я вернусь в Нью-Росс. И вас отыщу, если вы ещё здесь будете.

– Думаешь, будем? – Капитан прищурился.

– Посмотрим, – ответил Род. – Но я бы хотел дотянуть до возраста этого бородача.

СБЕРЕГИ ПРОШЛОЕ

-Они идут! Идут! Спасайте всё, что сможете! – кричала сморщенная и высушенная годами старуха, воздев к небу жилистые, худые руки.

Марк ошалело пялился на неё, она высилась над ним, затмевая солнце и пугая своим страхом, засевшим в бесцветных глазах и перекосившим старческое лицо, будто его кто-то дёргал за невидимые ниточки сверху.

– Идут! Эти изверги идут! Быстрее! – На редкость живой глас вырывался из тёмного круга рта пожилой женщины. Её жидкие белёсые волосы клоками выбились из-под вязаной шапки и трепыхались на снежном ветру беспокойными волнами.

– Э, мать, а мать? Что тут творится такое? Что за паника? – Марк фрагмент за фрагментом вылавливал на площади фигуры суетившихся людей, с очумелыми, как у старухи лицами. И всё под аккомпанемент невыносимого многократного кошачьего ора.

– Сынок, они идут сюда! С минуты на минуту они будут здесь. Помоги!

Марк ничего не понимал. Он точно помнил, как лёг спать в своей уютной квартире, тесно прижавшись к Яне, запах её песочных волос всегда действовал на него лучше любого снотворного. И квартира их располагалась в элитном доме комфортабельного района с подземным гаражом и охраной. А здесь была площадь размером с футбольное поле в окружении хмурых, деревянных домов высотою не превышавших три этажа.

И ещё всё кругом было пепельно-серым. Дома, люди, даже небо. Никаких красок, только мышиный, безрадостный цвет, словно всё кругом вылиняло. Марк вновь уставился на старуху, если бы не живой блеск её морщинистых глаз, он решил бы, что попал в чёрно-белое кино со свинцовым оттенком. Но, Создатель бери, как он здесь оказался и что это за место такое? И почему он сидел на заснеженной земле в самом центре этой странной заварухи?

– Я не понимаю. – Он беспомощно взирал по сторонам, и вдруг почувствовал, что ему в руки что-то пихают. Старушка настойчиво вкладывала ему какой-то прямоугольный предмет, обёрнутый грязно-серой тряпицей. – Что это?

– Прошу, сынок, сбереги её. Не дай этим извергам стереть её содержимое.

– Мать, что это?! Стой! – Марк продолжал сидеть на холодной земле, сжимая в руках таинственный свёрток и глядя в след улепетывавшей от него женщины. – Чёрт те что творится!

Он испугался, что ему подкинули нечто опасное и отбросил странный предмет от себя подальше в снег. Людей на площади уже почти не было, и вскоре он остался один. Настораживала тишина после той суеты, что обрушилась на очнувшегося Марка. Даже безумные кошки, что только что орали, как резаные, и те подозрительно умолкли.

Он сидел в ступоре и пытался сообразить – сон всё это или явь. Если это сон, тогда беспокоиться не стоит, сон рано или