Но Бершад никогда не видел такого рынка, как в Таггарстане.

Все каналы и переулки вели к центру города – залитому водой пространству, где теснились лодки и баржи, будто стрелы в колчане. На каждом суденышке чем-то торговали. Покупатели перебирались с одной лодки на другую по веревочным мосткам, выкрикивали цены, торговались, жаловались и знаками показывали продавцам на борту, какой товар им нужен, а взамен швыряли им кошели с деньгами.

Здесь продавали и огромных рыбин с глазами размером в кулак, выловленных в глубинах Великого Западного океана, и связки речной форели или крошечных водяных курочек. Большие гразилендские лодки, доверху нагруженные опиумом, сидели глубоко в воде.

– И все это богатство – под самым носом у балар. Почему бы им не завоевать город? – спросила Вира.

– Это невозможно, – сказал Фельгор, ковыряя в зубах щепкой. – На самом деле Таггарстана не существует, тут просто полусгнившие баржи на якоре. Если балары нападут на Таггарстан, все эти проходимцы поднимут якоря и уплывут себе вниз по реке, обоснуются где-нибудь в другом месте. В общем, за ними придется бесконечно гоняться. – Он выбросил щепку в воду.

Бершад направил лодку на пустующее место в одном из каналов, у входа в рынок. К перилам привалился старик с белой бородой, запятнанной зеленой блевотиной. Он подслеповатыми глазами уставился на Бершада.

– Это твое место, что ли? – по-баларски спросил Бершад.

Молчание. Бершад повторил вопрос по-галамарски. Из уголка стариковского рта сползла струйка слюны.

– Он из Паргоса, – сказала Вира, надевая перевязь с кинжалами.

– Можно здесь лодку поставить? – на ломаном паргосском повторил Бершад.

Старый пьяница окинул Бершада испытующим взглядом и пробормотал:

– Драконьерам перечат только дураки. Но ты тоже остерегись. Может, в Таггарстане законов и не так много, как в Терре, но, если какой татуированный изгнанник здесь задержится, ему быстро укоротят шею.

Он плюнул на Бершадов сапог и заковылял прочь, на ходу прихлебывая из глиняной фляги. Бершад сообразил, что другого разрешения здесь не требуется.

– Фельгор, а ты знаешь, где тут таверна «Семь якорей»? – спросил Бершад, привязав лодку.

– Кстати… – Фельгор понизил голос. – Ты не боишься связываться с вампиром? Может, поищем кого другого?

– Это еще почему?

– Да об этом вампире идет дурная слава, – ответил Фельгор.

– А какая разница? – сказал Бершад. – Это ж не значит, что он нам не поможет.

– Да кто его знает? Вдруг он нас съест, Сайлас.

– Как это?

Фельгор замялся, смущенно посмотрел на всех:

– Таггарстаном всегда правили трое: Малакар Роф, Фаллон Сиконе и Альто Якун. У каждого было свое дело. В основном они контрабандой возили в Баларию опиум, а из Баларии – очищенное драконье масло. Ну и держали в Таггарстане все опиумные притоны и игорные заведения.

– Фельгор, а при чем тут «он нас съест»?

– Так я к этому и веду. Значит, два года назад неведомо откуда появился этот вампир. Ну и началось. Он целый год собирал свое воинство – в основном пиратов и преступников. Потом, пару месяцев назад, за ночь захватил все дело Альто Якуна. И по слухам, сожрал его сердце и печень.

– Откуда ты все это знаешь? – спросила Вира. – Ты же сидел в альмирской тюрьме.

– Такие новости мгновенно разлетаются по всем тюрьмам Терры. Говорят, вампир такой жестокий, что с ним лучше не связываться. – Фельгор придвинулся к Бершаду и зашептал: – Баларские пропуска можно достать иными путями.

– Возможно. Но этот – самый быстрый.

– И самый опасный.

– Самый быстрый путь всегда самый опасный, – сказал Бершад. – Спасибо за интересный рассказ, но у нас нет времени искать еще одного умельца, который подделает пропуска. Йонмар же договорился с вампиром. Вот мы и напомним ему об уговоре. Короче, где «Семь якорей»?

Фельгор снова посмотрел на спутников и понял, что поддержки ему не найти.

– Ладно, пойдемте.

Вслед за Фельгором они прошли по узким мосткам, соединявшим плавучие хижины и баржи-развалюхи. За окнами виднелись пьянчужки, дрыхнущие на замызганных подстилках. Не спали только подозрительного вида громилы, которые брели каждый по своим делам, готовые в любой момент кого-нибудь ограбить. Прохожие беззастенчиво отпихивали друг друга в толпе, но Бершад заметил двух типов, которым безоговорочно уступали дорогу: оба без рубашек, с рыбацкими тесаками и короткими мечами, а кожа покрыта паутиной татуировок. Странные типы несли на плечах глиняные бутыли с рисовым вином.

– Эти из банды Пьяных Пауков, – сказал Фельгор, дождавшись, когда они пройдут мимо. – Пираты, у них на севере свой остров. С ними опасно связываться. Они часто приезжают в Таггарстан по делам.

Загорелая женщина с голой грудью и кольцами в сосках послала Фельгору воздушный поцелуй.

– Эх, вот по такому Таггарстану я и соскучился! – вздохнул Фельгор.

Почти час они пробирались по узким мосткам, перекинутым между лодками, на южную сторону города, где на воде покачивались семь барж.

– Вот тебе и «Семь якорей», – сказал Фельгор. – Название объяснять не требуется. Вампир не властен надо всем городом, но в этой части он вроде как король.

– А Альфонсо с собой можно привести? – спросил Роуэн.

– Это же Таггарстан! – ответил Фельгор. – Тут хоть льва с собой приводи, никто и глазом не моргнет.

– Вот и славно, – сказал Бершад, протискиваясь мимо Фельгора.

Широкие открытые мосты соединяли все семь барж, а внутри убрали все перегородки и заполнили пространство разноцветными шатрами, большими и маленькими. В шатрах толпились люди и звучала музыка. Фельгор повел путников на баржу.

В большинстве шатров играли в кости, а танцовщицы развлекали посетителей, как в обычных увеселительных заведениях. Были здесь и опиумные павильоны. Бершад и Вира заглядывали в них на ходу. В одном на коврах лежали человек двадцать, нагишом, разглядывая сотни крошечных зеркал на леске, свисавших с потолка. В другом на полу стояла огромная лохань с зеленой краской, а вдоль стен на полках горели десятки свечей. В лохани сидели трое и разрисовывали друг друга зелеными завитками.

– Вампир запрещает своим людям курить опиум, – сказал Фельгор. – Поэтому с ним никто не связывается. Но опиумные павильоны приносят хороший доход. Таких больше нет нигде на свете.

На самом деле Бершад знал, что самые лучшие опиумные павильоны делают мастера из племени морлангов в Стране джунглей. Для морлангов опиум был религией. А воины-морланги считались бесстрашными наемниками и возили свои павильоны с собой. В Гленлокском ущелье Бершад затоптал их десятками.

Они пересекли первую баржу и подошли к развилке моста. Фельгор указал налево, где стоял на якоре огромный черный фрегат. Судя по виду, на корабле можно было выйти в море, вот только на палубе была широкая надстройка.