– Если я так не уверена в своих силах, что опасаюсь даже коронации, то никто из баронов не пойдет со мной в Баларию. Нет, надо просто усилить охрану. Сколько вдов охраняет замковые стены?

– Ровно сотня, – ответила Сосоне.

– Отправь половину во двор, пусть следят за каждым вассалом Уоллеса.

– Бароны перепугаются, – заметила Сосоне.

– Мне это и нужно. Если Уоллес решит, что сегодня у него есть шанс, он им обязательно воспользуется. Избежать резни можно только демонстрацией силы.

– Но в таком случае входы и выходы в замковый двор останутся без должной охраны, – напомнила Сосоне. – И половина коридоров замка тоже не охраняется.

Эшлин прикусила губу. Сосоне была права.

– Кому можно доверять?

– Королевские гвардейцы под командованием Карлайла Лайавина патрулируют городскую стену. Их можно отправить на охрану замка, – сказала Хайден. – По-моему, Карлайлу и его людям можно доверять.

– Нет. Пока мы не узнаем, где люди Уоллеса, королевские гвардейцы должны патрулировать городские стены, – возразила Эшлин.

Карлайл долгие годы готовил королевских гвардейцев к обороне Незатопимой Гавани. Несколько сотен воинов легко отразят нападение многотысячной армии.

– А еще кому?

Воцарилось молчание. Да, королевские гвардейцы должны охранять городские стены, но у Карлайла можно попросить пару десятков бойцов.

– Пусть гвардейцы остаются на городских стенах, – наконец сказала Эшлин. – Передай Карлайлу, пусть пришлет полсотни лучников для охраны замкового двора.

– Будет исполнено, королева, – сказала Сосоне.

– Сосоне, кто из вдов лучше всех владеет пращой? – спросила Эшлин.

– Я, – без ложной скромности ответила Сосоне.

– Если я прикажу, пробей голову Уоллесу. Ясно?

– Да, королева.

– Хорошо.

Эшлин готова была расправиться с Уоллесом, если он ее к этому вынудит.

– Я займусь подготовкой. – Сосоне поклонилась и вышла из опочивальни.

Хайден подошла к Эшлин и негромко спросила:

– Нить при тебе?

– Да, – ответила Эшлин, коснувшись левого запястья. – И ножичек тоже.

– Отлично. – Хайден внимательно оглядела опочивальню, будто Седар Уоллес прятался за завесами.

– Не волнуйся, Хайден. Я знаю, что мне грозит, и готова ко всему. Что ж, осталось только надеть маску и спуститься во двор.

Альмирские воины надевали маски в битве, а альмирские короли и королевы – на коронации и потом на королевских аудиенциях. Сайлас в шутку говорил, что это придумали для того, чтобы назойливые просьбы и жалобы придворных выслушивал не король, а какой-нибудь доверенный советник.

Лучший резчик Незатопимой Гавани потратил целый месяц на создание маски для Эшлин. Символом Мальгравов был орел, именно его изображала маска Гертцога – по традиции и для того, чтобы гвардейцам не нужно было делать новые боевые маски.

Эшлин решила сохранить орлиные маски своих воинов, но себе придумала новую.

Ее маска, вырезанная из папирийского кедра и выкрашенная в белый цвет, изображала морду призрачного мотылька – овальные глаза, небольшой нос, изысканный узор чешуек, напоминавший соты, двойные усики, ниспадавшие до ключиц. К усикам крепились серебряные колечки и крошечные круглые зеркала, которые разбрасывали по залу сверкающие каскады солнечных зайчиков.

Резчик предложил Эшлин выбрать что-нибудь не столь вызывающее. Альмирцы изображали своих безымянных богов в виде всевозможных птиц и зверей, но не драконов. Лишь немногие по-прежнему верили, что драконы и демоны населяли Терру еще до того, как тут появились боги и теплокровные животные, но поклоняться драконам считалось вульгарным. Эшлин это не тревожило. Ей надо было объявить Альмире, что она – независимая королева, которая не намерена придерживаться устарелых традиций и обычаев. Следовало убедить альмирцев, что драконы – не враги людей. Этим и объяснялась новая маска Эшлин.

Вдобавок она всю жизнь обожала призрачных мотыльков; один из них и одарил ее драконьей нитью на запястье. Другая маска была бы предательством.

Эшлин надела маску. Тонкие шпили прически скользнули в специально проделанные отверстия в кедровой древесине. Маска, пахнущая свежестью и жизнью, плотно прилегала к лицу. Хоть резчику и не нравился выбор Эшлин, свою работу он выполнил на совесть.

На коронации все альмирские бароны тоже будут в масках, как того требовала традиция.

Эшлин помедлила в опочивальне, чтобы дать время лучникам Карлайла занять свои места. Ближе к полуночи в опочивальню вошла запыхавшаяся вдова и что-то шепнула на ухо Хайден.

– Все готово? – спросила Эшлин.

Хайден кивнула.

Эшлин сделала глубокий вдох. Выдохнула.

– Пойдем.

Спускаясь по лестнице в замковый двор у моря, Эшлин по привычке считала ступеньки. Тысяча пятьдесят восемь. Эшлин казалось, что спуск по самой длинной лестнице в замке Мальграв занял считаные мгновения; от возбуждения у нее кружилась голова.

На краю каменного помоста над замковым двором стояли четыре верховных барона Альмиры. В дальнем конце лужайки мраморные ступени спускались к Морю Душ. На лужайке, между помостом и берегом моря, развели несколько больших костров. Вокруг каждого костра стояли шесть глиняных истуканов в человеческий рост, украшенных орлиными перьями и утыканных сапфирами, за которые можно было купить десятки бочек драконьего масла. Эшлин считала, что стыдно тратить деньги на бессмысленные украшения.

И разумеется, во дворе Эшлин дожидалась вся альмирская знать. Сотни баронов в масках.

Альмирские бароны очень редко собирались вместе. Обычно их призывали в столицу небольшими группами, требуя привезти ежегодную дань или лично уведомить о делах и нуждах их провинций, однако же подлинной причиной была необходимость держать баронов под контролем и в постоянных переездах, чтобы у них не было возможности плести заговоры, устанавливать тайные связи или устраивать мятежи.

Отец Эшлин поддерживал установленные порядки, но никогда не собирался пойти войной на Баларию. Эшлин надеялась сплотить баронов вокруг себя.

Бароны расхаживали по двору, переговаривались, пили вино из особых длинногорлых фляг, как принято на маскарадах. Владения одних баронов были не больше крестьянского подворья, а другие властвовали над многочисленными городами и обширными земельными угодьями, но все они были связаны сетью вассального подчинения одному из верховных лордов, а через них – королю или королеве.

Среди бессчетных звериных масок Эшлин заметила группу волков в дальнем конце лужайки – пятьдесят баронов, которые прибыли сегодня и сразу же отправились в особняк Уоллеса. Теплым вечером гости нарядились в шелка, но все обладатели волчьих масок кутались в тяжелые плащи. Странно. Успокаивало лишь то, что по приказу Эшлин в непосредственной близости от каждого волка теперь находилась вдова.