– А драконы? – спросил Фельгор.

Бершад помотал головой:

– Это вряд ли. – Он разрубил еще одну лиану, преграждавшую им путь; во все стороны брызнул сок, на этот раз пунцовый. – До Великого перелета еще несколько недель, и все драконы обычно устремляются в логовище в восточной Баларии.

А значит, остается совсем немного времени, чтобы остановить задуманное императором массовое истребление драконов. Мешкать больше нельзя.

– Почему все так опасаются драконьих логовищ, если самих драконов тут не бывает? – спросила Вира.

– Потому что алхимики напускают ужаса, рассказывают всякие страхи.

– Алхимики – это такие типы в серых балахонах, что ли? – спросил Фельгор. – В Баларии они дерут зубы болящим и продают всякие мази, чтобы с уда не капало. Им-то это зачем?

Бершад провел рукой по лбу, смахивая пот, и перемазался соком лианы.

– Ну вот если бы ты обнаружил в горах тысячу ничейных золотых жил, ты побежал бы всем рассказывать про свою удачу? И как просто туда добраться?

– А, вот оно что! – смекнул Фельгор. – Хитро они все обставили. Надо будет запомнить. Слушай, а этих алхимиков тут, случайно, нет? А то у меня зуб ноет.

– Это потому, что ты не чистишь зубы перед сном, – сказал Роуэн. – Я же тебя учил.

– Ну ладно, сегодня обязательно почищу, – ответил Фельгор. – Странные вы, альмирцы. Сами все завшивленные, мажете волосы глиной, в стране нет ни одной приличной дороги, зато зубы надо содержать в чистоте. Зубы! Вот как это понять?

Ручеек превратился в небольшой водопад. По обе стороны высились замшелые валуны. Роуэн подтолкнул Альфонсо вперед. Ослик обнюхал ближний берег, посмотрел на противоположный, прянул ушами и осторожно перебрался через ручей.

– А разумно ли полагаться на осла-проводника? – удивленно спросила Вира.

– Он нам не раз жизнь спасал, – ответил Бершад и двинулся следом за Альфонсо.

Ослик без труда взобрался на камни, а вот людям было скользко подниматься на замшелый каменистый берег. Чем выше, тем труднее становилось идти. Ручеек скрылся в крошечной пещере, куда пролез бы только младенец, и тропа исчезла. Впереди была стена непроходимых колючих зарослей.

Бершад укоризненно поглядел на Альфонсо. Ослик, жуя какую-то травку, пристыженно отвернулся.

– Может, попробуем с другой стороны? – предложил Роуэн.

– Скоро стемнеет.

– Уже и без того темно, – сказал Фельгор, махнув рукой во тьму.

– Я к тому, что, когда солнце зайдет, тут лучше не оставаться.

– Ты же говорил, что здесь безопасно, – напомнил Фельгор.

– Ну, на болоте или в сосновом бору тоже безопасно, – сказал Бершад. – Только не по ночам.

Он начал протискиваться сквозь заросли, одной рукой рубя колючие лианы и кусты, а другой отшвыривая ветви в сторону. Через несколько шагов ему пришлось надеть маску, чтобы шипы не исцарапали лицо. Бершад поднес кинжал к очередной багряной лиане, и тут его снова оглушило, но на этот раз звук был громче и дольше. Со всех сторон в ушах барабанной дробью отдавался перестук тысяч звериных сердец, как будто он разом слышал каждое насекомое, крысу и змею.

– Что за хрень! – Бершад сорвал маску, прислонился к дереву, сделал шаг вперед, поскользнулся и упал.

– Сайлас! – Роуэн схватил его за руку; голос прозвучал как дикий рев. – Что с тобой? О боги, у тебя кровь из носа так и хлещет!

– Шум… – пробормотал Бершад. – Здесь так шумно…

Он заткнул уши, но от этого стало еще хуже. Он сделал несколько медленных, глубоких вдохов – не помогло. В глазах потемнело.

– Что делать? – спросил Фельгор. – Он как будто нанюхался опия…

Рев в ушах Бершада не прекращался.

– Это из-за драконьего логовища, – сказала Вира. – Бершада надо отсюда вытащить, и чем скорее, тем лучше.

Бершад почувствовал, как его взяли под руки, подняли и протащили несколько шагов. Он слышал биение сердец своих спутников лучше, чем свое собственное. Дикий хор звериных голосов не смолкал. На миг все звуки смешались в мелодичную волну.

А потом все стихло. Навалилась темнота.

Неведомые земли, Вепрев хребет

Бершад очнулся, лежа на спине. Над ним синело небо. Слух вновь стал нормальным: легкий ветерок, далекий птичий щебет. Сердце мерно билось в груди.

– Ты как?

Бершад приподнялся на локтях. Рядом с ним сидел Роуэн, разглядывая небольшую склянку, в которой виднелась полоска темно-зеленого мха с крошечными голубыми цветочками.

– Это он?

– Ага. Я сначала попробовал спартанию, но она не помогла, а я прямо не знал, что с тобой делать. Ты весь трясся, а из носа ручьем хлестала кровь. Я уж думал, помрешь. Ну, забрался поглубже в логовище, нашел этот мох под каким-то корявым деревом, сорвал горсточку и запихнул тебе кусочек в глотку. Вот ты и оклемался. – Роуэн отвел взгляд. – Я потом хотел еще набрать, но забыл где. В общем, мы тебя вытащили на свежий воздух.

– Ну, главное, что ты меня спас, Роуэн.

Бершад почесал бороду и огляделся. Его спутники устроили привал под раскидистым дубом в небольшой долине среди высоких гор.

– И сколько я провалялся без чувств? – спросил Бершад.

– Примерно час.

Бершад размял руки. Поморгал. Все было в порядке. Как обычно.

– Вира с Фельгором взяли Альфонсо и пошли за водой. – Роуэн указал Бершаду за спину.

Вдали виднелось большое синее озеро. Бершад разглядел на берегу ослика и две человеческие фигурки.

– Со мной такого никогда не бывало: ни в детстве, когда я лазил по драконьим логовищам, ни десять лет назад, когда балары вели меня этой дорогой.

– За десять лет много чего случилось.

– Ага. – Бершад покачал головой. – Мне показалось, что весь мир вокруг… просыпается.

– И ты чуть не умер.

– Значит, буду держаться подальше от драконьих логовищ, чтобы такого больше не повторилось.

– Это ты сейчас так говоришь, Сайлас. А потом – кто знает.

– В жизни ничего не скажешь наверняка.

Роуэн посмотрел на склянку со мхом и протянул ее Бершаду.

– Вот, пусть всегда будет при тебе.

Бершад замялся:

– Я не хочу им пользоваться. Только при крайней необходимости.

– Ты же собираешься убить императора.

Бершад кивнул. Ради этого все и затевалось.