– Так вот, это тот же самый мох, который малец положил тебе на рану в Выдрином Утесе. Понятное дело, у алхимиков он есть, потому что только они шастают по драконьим логовищам. Тогда этот мох тебе здорово помог. Мало ли, вдруг ты попадешь в какую переделку, и вот тогда пригодится.

Бершаду было не по себе от того, как влиял на него мох, однако он понимал, что Роуэн прав. Императора Мерсера окружают десятки телохранителей. Мох давал Бершаду хоть какую-то возможность подобраться поближе к императору. Бершад взял склянку и задумался, куда бы ее спрятать. В конце концов он сунул ее в узел волос на затылке – и не заметно, и не разобьется. Хорошо, что он привык годами обходиться без гребня.

– Вира про меня знает, – вздохнул Бершад.

– Я так и думал, – сказал Роуэн. – Ну, эта не проболтается. Такая женщина как раз для тебя.

– Какая такая? – спросил Бершад, глядя на озеро.

Вира с Фельгором уже возвращались к ним, навьючив на Альфонсо два больших бурдюка.

– Суровая, – сказал Роуэн. – И честная.

– Полная противоположность баларину, который тебе очень нравится, – заметил Бершад.

Роуэн хмыкнул:

– Просто он похож на моего младшенького, По.

– Как это?

За все эти годы Роуэн почти ни разу не говорил о своих родных.

– Ну, он всегда и во всем видит что-нибудь хорошее, даже в беде. – Роуэн помолчал и улыбнулся. – А еще брехливый, как шакал. Когда По был совсем мальчишкой, то заставил старшего брата целую неделю помогать по хозяйству в обмен на обещание показать тому дырку в местной бане, чтобы подглядывать за девчонками. Никакой дырки там не было, так что в конце недели По огреб тумаков.

– Они все в Заповедном Доле? – спросил Бершад. – Ну, твои родные?

– Ага. У сыновей уже свои семьи. Они люди обеспеченные, у них тутовые сады за городом, шелковые черви приносят хороший доход. Мне это нравится – мои сыновья выращивают что-то полезное, а не убивают, как их отец.

– Ты скучаешь без них?

– Конечно. Но они понимают, что заставило меня так поступить.

– И жена тоже понимает? Ты же пошел на верную смерть, когда вызвался стать моим треклятым щитом.

Роуэн поморщился:

– Жена уплыла в море раньше меня. Умерла от кровавой лихорадки.

– Извини. Я не знал.

Роуэн отмахнулся:

– Мне за многое нужно заплатить. Как и тебе. – Он посмотрел на Бершада. – Во время баларского нашествия твой отец меня спас. А значит, без Леона Бершада моя семья не знала бы мирной жизни. Сыновья уже взрослые, самостоятельные, а ты… – Он улыбнулся. – А тебе нужна моя помощь.

– Да, ты прав. Нужна.

Роуэн потянулся, глядя, как Вира и Фельгор возвращаются к костру.

– Вот если честно, нам с ними по пути. Без этого придурка Греалора подобралась неплохая компания. Воры и убийцы.

Бершад ничего не ответил – Вира и Фельгор были совсем близко – и про себя согласился с Роуэном. Бершад вообще не доверял большим скоплениям людей, будь то аристократы в баронском замке или крестьяне и рыбаки в деревенской таверне, – при первом же признаке опасности любая толпа тут же превращается в жестокую и беспощадную свору. А вот о новых спутниках так думать не получалось. Они нравились Бершаду. Он даже начал им доверять.

– Ну вот, еще не умер! – сказал Фельгор, ухмыляясь во весь рот.

Альфонсо подошел к Бершаду, с нетерпеливой радостью лизнул ему щеку, а потом потрусил на ягодную полянку слева от привала.

– Он очень за тебя беспокоился, – с улыбкой объяснила Вира.

– Ага, – фыркнул Фельгор. – Можно подумать, только Альфонсо за него беспокоился. Интересно, хладнокровные вдовы всегда так тревожатся, когда идут за водой? – Он одарил Виру сияющей улыбкой.

– Тебе никогда не говорили, что у тебя зубы как у шестилетней девчонки? – спросила Вира.

– И такое бывало.

Вира вздохнула и посмотрела на Бершада:

– Хорошо, что ты оклемался. Что случилось?

– Да мне в логовище что-то примерещилось.

– Ты же говорил, что там безопасно, – напомнил Фельгор.

– Нет, я сказал, что там нет драконов.

– Мы все там были… – Фельгор зашмыгал носом. – Может, и на меня оно подействовало?

– Вряд ли.

Фельгор шмыгнул носом еще раз, для проверки.

– Ну ладно. – И, помолчав, добавил: – А что на ужин?

Все разошлись на поиски еды, а Бершада оставили на привале набираться сил. Роуэн и Фельгор отправились собирать подножный корм, а Вира вернулась к озеру порыбачить. Бершад подбросил хвороста в костер и, глядя в огонь, начал разбираться в своих ощущениях. Слышал он нормально – где-то неподалеку шуршали мыши, но теперь Бершад не различал биения их крошечных сердец. Потом он вытащил из ножен кинжал из драконьего клыка и ткнул им себе в руку. Из пореза выступила кровь, струйкой стекла по предплечью. Бершад с облегчением отметил, что ранка не затянулась сама собой. Все эти годы необъяснимая способность исцеляться помогала ему выжить. Хотя и очень пугала.

Спустя час все собрались у костра. Роуэн и Фельгор нашли пару десятков грибов, размером с голову младенца. Роуэн всыпал грибы в котелок и повернулся к Вире:

– Ну как, в озере рыба есть?

– Не совсем. – Вира опустила на землю кожаную суму, в которой что-то шевелилось. – Раки, – объяснила она. – По всему берегу.

Фельгор одним пальцем приоткрыл горловину сумы и заглянул внутрь.

– Эх, мне бы форель!

– А мне б жареного барашка с подливкой, – буркнул Роуэн, подхватив суму. – Будешь есть, что дадут. – Он посмотрел на Виру. – Молодец!

Роуэн добавил раков в котел с грибами и помешал воду.

– Панцири все десны изрежут, – заныл Фельгор.

– Хочешь, я твою долю съем? – предложил Бершад.

– Нет-нет, я сам.

Похлебка явственно отдавала рачьим дерьмом, но котелок опустошили подчистую. Фельгор достал какой-то бурдюк (Бершад не помнил такого среди поклажи), откинулся назад, плеснул себе в рот струю виски, посмаковал и проглотил.

– О! – сказал он, причмокнув. – Забористая хрень.

Все уставились на него.

– Фельгор, где ты эту хрень раздобыл? – спросил Бершад.

– Нашел.

– Вот здесь, в глуши? Откуда тут взяться полному бурдюку виски?

– Да там, у реки. Когда мы с Вирой ходили за водой, я сразу приметил схрон в камышах.

– Что-то я никакого схрона там не видела, – сказала Вира.

– А это потому, что у меня глаза зорче твоих, паучок.