— Тирания. Плутократия.

— Купер, конечно, назовет иначе.

— Но он не сможет! Это нарушение международных законов! Конечно…

— Захват решает все, — сказала Дженьюэри. — Вспомните конкистадоров. Между ними и их королем лежал океан, и они решили построить собственные маленькие королевства. И в мире нарушилось политическое равновесие.

Томас выглядел мрачно.

— Майор Бранч, вы, конечно, можете прервать экспедицию. Возьмите солдат и верните этих захватчиков, пока из-за них не разгорелась война.

Бранч закрыл путеводитель.

— Боюсь, святой отец, у меня недостаточно власти.

Томас повернулся к Дженьюэри:

— Это ваш солдат. Прикажите ему. Дайте полномочия.

— Так не делается, Томас. Элиас не мой солдат. Он мой друг. Что касается полномочий, я уже говорила с офицером, который отвечает за военные операции. С генералом Сэндвеллом. Экспедиция находится за пределами военной юрисдикции. И, так же как и вы, он не хочет спровоцировать войну своим вмешательством.

— Для чего тогда все ваши десантники, специалисты? «Гелиос» может отправить под землю наемников, а армия США — нет?

Бранч кивнул:

— Вы рассуждаете, как некоторые мои знакомые офицеры. Да, корпорации совсем вышли из-под контроля. Беда в том, что мы-то обязаны играть по правилам.

— Мы должны их остановить, — требовал Томас. — Иначе могут быть разрушительные последствия.

— Даже если нам дадут зеленый свет, будет, наверное, слишком поздно, — сказала Дженьюэри. — У них преимущество в два месяца. И с момента отбытия экспедиции от них не было никаких вестей. Мы понятия не имеем, где они находятся. «Гелиос» никакой информации не дает. Я уже с ума схожу. Возможно, люди в опасности. Возможно, они уже в стране хейдлов.

Немедля начались споры о том, где могут прятаться хейдлы, сколько их осталось в живых и представляют ли они угрозу. Линч считал, что популяция хейдлов небольшая и рассеянная и через три-четыре поколения вымрет окончательно. Общее количество особей, по его мнению, не более ста тысяч. «Это — угрожаемый вид», — заявил он.

— Наверное, хейдлы переселились, — предположил Мустафа.

— Переселились? Куда? Куда им переселяться?

— Не знаю, наверное, еще глубже. Такое возможно? На какую глубину тянутся коридоры?

— Я вот подумал, — начал Томас, — а что, если они хотели подняться наверх? Завоевать место под солнцем?

— Думаете, Сатана ждет приглашения? — спросил Мустафа. — Вряд ли найдутся желающие иметь таких соседей.

— Это может быть такое место, где никто не живет или куда боятся ходить, например пустыня. Или джунгли. Территории, не представляющие ценности.

— Мы с Томасом это уже обсуждали, — сказал Линч. — Когда прятаться негде, где спрячешься, кроме как у всех на виду? И возможно, он так и поступит.

Бранч внимательно слушал.

— Мы узнали об одном вожде народности карен — они живут на юге Бирмы, рядом с красными кхмерами, — продолжал Десмонд. — Говорят, к нему приходил дьявол. Так что, быть может, он разговаривал с нашим неуловимым Сатаной.

— Думаю, это только слухи, местные байки, — уточнил Томас. — Но есть и вероятность, что Сатана пытается найти себе новое прибежище.

— Если так, то это почти чудо, — сказал Мустафа. — Сатана, ведущий свое племя из глубин, подобно Моисею, ведущему народ свой в Израиль.

— А можно нам узнать побольше? — поинтересовалась Дженьюэри.

— Как нетрудно себе представить, вождь не покинет свои джунгли, чтобы дать нам интервью, — сказал Томас. — Кабели там не проложены, стало быть, телефонной связи нет. В той местности свирепствует голод и всяческие зверства. Там — зона геноцида, ситуация у них катастрофическая. Вероятно, вождь решил повернуть время вспять, к точке отсчета.

— Тогда информации мы не получим.

— Вообще-то, — заявил Десмонд, — я намерен отправиться в джунгли.

Дженьюэри, Мустафа и Pay в один голос воскликнули:

— Что ты, Десмонд, это же очень опасно!

— Я уже решил, — сказал он, довольный произведенным впечатлением.

Расследование было для него лишь одной частью цели; другой, не менее важной было приключение.

Заседание проходило в настоящей клетке с массивной стальной дверью и блестящими решетками. За решеткой виднелись стены хранилища с ячейками и другие двери со сложными запорами. Заговорщики ждали Персивела и продолжали обсуждение.

Ученые начали представлять факты.

— Его можно сравнить с Хубилаем или Аттилой, — утверждал Мустафа. — Или королем-воином, наподобие Ричарда Первого, который поднимал все христианство в поход на неверных. Личность с неимоверным честолюбием. Как Александр, Мао или Цезарь.

— Не согласен, — заявил Линч. — Почему король-воин? С его стороны мы в основном видим оборонительные или партизанские действия. В лучшем случае я бы сравнил Сатану с индейским вождем Джеронимо, но не с Мао.

— Тогда уж не с Джеронимо, а с актером Лоном Чейни — «человеком тысячи лиц», — это сказал де л'Орме.

В отличие от других де л'Орме не помолодел за время расследования. Он сгорал от рака, пожирающего его плоть и кости. Левая сторона лица стала бесформенной, глаз провалился — его приходилось скрывать за темными очками. Старик был практически прикован к больничной койке. Здесь, на фоне железных решеток и мраморных колонн, он казался таким слабым и одновременно сильным — Самсон с одной почкой и одним легким.

Появились Бад Персивел и двое монахов-доминиканцев. Чуть поодаль стояли пятеро карабинеров с винтовками и автоматами. Персивел пригласил:

— Пройдите сюда, пожалуйста. У нас будет только час.

Доминиканцы озабоченно зашептались, разглядывая Бранча. Один из карабинеров прислонил винтовку к стене и отпер решетчатую дверь. Когда все прошли, доминиканцы что-то сказали карабинерам, и те преградили Бранчу путь. Майор стоял перед ними, словно людоед из сказки, одетый в поношенную спортивную куртку.

— Он с нами, — сказала Дженьюэри доминиканцам.

— Простите, но мы — стражи святой реликвии, — ответил монах. — А он не похож на человека.

— Даю вам слово, что он настоящий человек, — прервал Томас.

— Пожалуйста, поймите правильно, — продолжал монах, — времена сейчас неспокойные. Приходится подозревать всякого.

— Я дал вам слово, — повторил Томас.

Доминиканец посмотрел на иезуита — старинного врага своего ордена. Сознавая свою власть, улыбнулся. Повел подбородком, и карабинер пропустил Бранча.

Вся группа прошла гуськом вслед за Персивелом и монахами в глубину подвала, в большее помещение. Свет включился только после того, как все вошли.