– Все имеет свою цену, – невозмутимо ответил торговец, отступая в глубь шатра, и Вальтер придвинулся ближе.

– По-моему, ты уже неплохо заработал на… том, с кем видел меня прошлый раз.

– Заработал? Это был чистый грабеж! Я не мог противостоять самому воеводе. Так вы, кажется, называли…

– Как бы мы кого не называли, не дело торговца обсуждать сделку одного покупателя с другим.

– Я пока не вижу перед собой другого покупателя, – невозмутимо ответил ювелир. – Только старого знакомого, который помогал важному человеку на главной ярмарке в…

– Значит, – опять прервал его Вальтер, – ты уважаешь только важных людей?

– А как я могу поступать иначе? Они живут по своим законам, не таким, как остальные смертные. Я маленький человек, и я должен подстраиваться под их правила. Но я не жалуюсь, вовсе нет. В любой ситуации есть своя полезная сторона. И даже приятная. Мне не дозволили поставить шатер на городской площади. Ну и что? У меня нет повода обижаться. На рынке люди говорят свободней и смелей. Здесь больше видишь и больше слышишь. Я стою на свежем воздухе, а не в городском смраде. Люди приходят ко мне сюда, потому что у меня лучший товар, и они видят это. Важные люди! И они покупают такие вещи! Только вчера я продал ту самую бляху, которую, видит Бог, с убытком для себя обменял на редчайшие шахматы. Целое войско за одну безделушку! И только потому, что там, в…

– Пожалуй, я тоже не прочь купить у тебя такую вещь.

Вальтер быстро оглядел развешанные в шатре поделки. На отдельной подставке были выставлены диадемы, ожерелья, змееобразные браслеты, кольца с камнями или без. Отдельной группкой разместился хорошо отполированный янтарь. Ему захотелось выбрать перстень с большим синим камнем, похожий на те, что украшали пальцы Каупо, но он вовремя одернул себя: не к лицу миннезингеру подражать в украшениях вождю ливов. Да и сам перстень стал бы только помехой при игре на гитерне. А лишние драгоценности – это лишний соблазн для лихих людей в дальней дороге странствующего музыканта.

От городских ворот донесся новый звук горна. Вальтер поспешно снял с крючка янтарное ожерелье и высыпал на прилавок пригоршню монет.

– Я возьму это. И мы еще поговорим о том, какие слухи ходят на базаре. Я могу по достоинству оценить умеющих слушать. Когда им есть что сказать.

На улице было еще светло, и горожане не спешили расходиться по домам. Но вход в келлер был прикрыт, а зазывала на привычном месте отсутствовал. Вальтер спустился по ступенькам и подергал ручку. Дверь даже не колыхнулась. Постучав, он попытался заглянуть внутрь через маленькое отверстие в темноту подвала. Что там могло произойти? Где Зара? Если, по ее уверениям, послушать выступление миннезингера соберется вся Рига, келлер должен заполняться уже сейчас. И что делать ему самому? Вернуться в комнату и просто лечь спать?

Поведение Иво беспокоило его. Признание должно было облегчить душу, но вместо этого принесло лишь чувство неловкости, словно незримая бобровая запруда вдруг перекрыла плавно текущие воды их нескончаемых бесед. Иво замкнулся в себе, и даже встреча с ювелиром не отвлекла его. Он сидел в самом светлом углу отведенной им комнаты над келлером, разложив на коленях куски бересты, и что-то чертил. «Наверное, – подумал Вальтер, – изобретал новую стрелялку. Или обдумывал обещанное чудо». Спросить об этом просто не поворачивался язык, и предстоящая игра в келлере казалась настоящим облегчением. Может быть, чтобы не возвращаться, пока Иво не уснет, стоило пройтись по вечерним улицам, отыскать другое питейное заведение и провести остаток вечера с местными выпивохами, даже спеть для них, не для награды, а для радости, песню-другую? В конце концов, удовольствие от собственного пения он получал не меньше, чем его слушатели… Подождав немного, он уже ступил ногой на первую ступеньку, когда ощутил за спиной легкий скрип. В тот же миг чья-то рука ухватила его за плащ и втянула в узкий проем приоткрывшейся и сразу захлопнувшейся за ним двери.

– Что…

– Тихо! Не здесь, – поспешно прошептала Зара, и он без раздумий последовал за увлекающей его за собой хозяйкой заведения. Келлер был почти полностью погружен во мрак, и лишь одинокая свеча в руках Зары освещала их путь. Даже воздух ощущался по-другому: навсегда, казалось, въевшийся в стены запах эля и жареного мяса перебивал отчетливый запах благовоний. Зара, не останавливаясь, провела его через центр зала мимо остывшего очага к дальнему закутку, одним движением откинула тяжелую шкуру и скользнула в спрятанный за ней узкий проход. Чтобы не стукнуться о какой-нибудь невидимый выступ, Вальтер втянул голову в плечи, подогнул колени и отвел гитерн как можно дальше за спину. В какой-то момент инструмент все же зацепился за неровный край стены и отозвался тяжелым вздохом-аккордом.

Зара отодвинула еще одну кожаную полость, и они оказались в помещении, хорошо освещенном свечами в настенных канделябрах. В центре его стоял заставленный кубками стол, одну из двух широких скамей по его сторонам закрывала мягкая волчья шкура. Такая же шкура покрывала и объемистый сундук в углу.

– Садись. – Зара подтолкнула Вальтера к укрытой шкурой скамье и устроилась рядом сама.

– Не знал, что здесь есть такая комната… Разве мне не надо сегодня играть? Почему келлер закрыт? – растерянно спросил он.

– У нас будет очень важный вечер. Много знатных гостей хотят послушать тебя. Даже сам магистр. Я не хочу до их прихода впускать сюда обычных выпивох, от которых мало дохода и много проблем.

– И эти благовония – для них, – догадался он.

– Я хочу, чтобы мой келлер стал особенным местом для благородных людей. Чтобы они могли найти здесь…

– … усладу для души и тела, – быстро вставил Вальтер.

– Не смейся надо мной. Наш зазывала не смог придумать ничего другого. Ты не представляешь, что значит одинокой женщине вести такое дело в мире мужчин. Недавно в келлере обрушилась балка, и я была в полном отчаянии. Слава богу, нашелся человек, который помог мне восстановить разрушенное. Я даже представить не могу, что со мной будет, если я лишусь келлера. После смерти отца мастера требуют, чтобы я вышла замуж и мой муж взял управление на себя. Это мир мужчин. Но я не хочу жить по их правилам.

– Ты особенная женщина. – Голос Вальтера звучал неподдельным восхищением. Он снял инструменты, разместил их на свободной части стола и легко провел рукой по струнам гитерна. – Особенная и удивительная. Я никогда не встречал таких. У тебя все должно получиться. Но это тяжелая ноша.

– Я справляюсь с ней! У меня лучшее заведение в Риге. Я хочу, чтобы люди приходили сюда за мечтой. Которая будет ускользать от них, как я сама от их рук. И потому они будут приходить сюда вновь и вновь. Не знаю, что из этого выйдет… Я не могу предсказать будущее для самой себя.

– А для меня? – с внезапной надеждой спросил Вальтер. – Ты предлагала мне остаться здесь надолго. Ну… чтобы играть для важной публики. Судьба несет меня по миру, словно направляя в предвиденное изначально место. Что, если это место здесь? Я с радостью помогу тебе. Хотя, конечно, что я, простой бродячий миннезингер, могу предложить такой женщине, как ты? Знаешь, у меня, совершенно случайно… Я даже не думал… Это тебе!