– Cazzo, cazzo! – заорал Мауро Дисконте, который, так же как и Гриша, спрятался в надежде отсидеться.

Итальянец, возмущенный до глубины души, попытался вырваться из цепких Гришиных рук и, изловчившись, ударил соперника носком туфли в голень. Гриша закричал, но Мауро не выпустил. Курум слегка оторопел, он не привык к тому, что на него не обращают внимания. Он сидел на задних лапах и мотал головой. А люди, словно забыв о звере, сцепились в смертельной схватке, Гриша был моложе и сильнее Мауро, и ему удалось завалить итальянца. Исакович стал колотить его головой о спинку кресла, но мягкая обшивка спасла Мауро от травм. Однако Дисконте вырос в бандитском районе Неаполя и оказался хитрее. Это интеллигентный Гриша, в детстве учившийся только игре на скрипке и мелким гешефтам, мог получить преимущество нахрапом. Итальянец, зная самые подлые приемы уличных драк, не стесняясь, заехал Исаковичу коленом между ног. Гриша заорал так, что даже курум вздрогнул от неожиданности. Ему уже было интересно. И чуть поелозив задницей, курум устроился поудобнее, ожидая конца поединка.

Исакович, согнувшись в три погибели, ухитрился подобрать оторванную спинку кресла и кинулся с нею на Мауро. Однако итальянец успел отскочить, и спинка просвистела в сантиметре от его лица. Боль у Гриши проходила, и силы возвращались к нему. Всем телом он навалился на Дисконте и впился зубами ему в плечо. Толстые подплечники пиджака, делавшие фигуру такой спортивной, защитили Мауро, и Гриша, рванув, как ему казалось, вражескую плоть, оказался с куском ткани и ваты в зубах. И сразу же получил болезненный удар в нос. Взвыв от боли, беспорядочно размахивая руками, как сломанная ветряная мельница, Исакович поднялся в полный рост и ринулся за итальянцем, решившим убежать. Но курум поставил на пути Мауро лапу. Дисконте отскочил в сторону, и в лапу по инерции врезался Исакович. Все еще оставаясь в боевом раже, мало что видя вокруг себя, Гриша ударил кулаком по лапе курума, чем вызвал у зверя очередной приступ недоумения. Курум никогда, ни при каких обстоятельствах не видел такого поведения у своих жертв. Особенно у двуногих. Он подождал еще немного, внимательно наблюдая за сцепившимися в драке людьми, потом, потеряв к ним какой-либо интерес, решил продолжить охоту за более предсказуемой пищей.

Он отвернулся и сел рядом с выходом из зала. Люди в панике метались, не видя ни выхода, ни шанса на спасение. А курум уже лениво, выждав момент, делал выпад и выхватывал из толпы очередную жертву.

Журавлева ослепили прожектора. Он отступил от поднявшей его платформы лифта. Вопли людей по ту сторону арены, слепящий свет, открытое пространство и вид ужасного чудовища, пожиравшего кровавое человеческое мясо, парализовали на несколько мгновений волю Андрея. Но он понимал, что со зверем необходимо наладить контакт, и, подняв руки вверх, словно это могло хоть как-то успокоить монстра, медленно шагнул ему навстречу. Зверь повернул голову и лениво рыкнул, словно защищая свою еду.

– Тимур, я свой, – стараясь говорить как можно спокойнее, произнес Журавлев. – Здесь все наши. Друзья в порядке.

Тимур, или, точнее, зверь, в глубине которого спряталось его сознание, сначала отвернулся, но потом глянул на человека, который с ним говорил. Человек был ему не знаком.

– Там Вадим ждет тебя, он свободен, – словно прочтя мысли зверя, сказал Журавлев. – Пойдем со мной.

Проверяя, можно ли доверять этому человеку, зверь повернулся всем телом и сделал шаг вперед. Андрей протянул руку. Чудовище, словно перед прыжком на беззащитного человека, отступило назад. Звериные инстинкты доминировали, и сознание Тимура никак не могло пробиться наружу. И тут произошло неожиданное. Звук, раздавшийся за спиной Журавлева, заставил его подпрыгнуть на месте от неожиданности. Зверь отреагировал на резкое движение, отскочил и встал в боевую стойку, готовый одним ударом оторвать человеку голову. Звук был еле слышным, и Андрей уже почти догадался, откуда он идет. Впрочем, идея была настолько безумная в нынешней ситуации, что он бы ее отверг, если бы осторожное прикосновение сзади к ноге не испугало его так, что кровь отхлынула от лица. Андрей хотел оглянуться, но его взгляд был прикован к зверю, и он не мог отвести его. А зверь уже не смотрел на Журавлева. Он смотрел вниз, за спину человеку.

Андрей собрался и тоже посмотрел туда, куда был направлен взгляд зверя. Или Тимура, но Журавлев никак не мог принять, что чудовище напротив него – это человек.

А у ноги Андрея сидел обычный рыжий кот. Он потерся о Журавлева и, тихо мяукнув, а именно этот звук так испугал Журавлева, спокойно пошел вперед. Страшная клыкастая морда в крови опустилась к голове кота, словно оборотень пытался его хорошенько рассмотреть. А кот как ни в чем не бывало встал на задние лапки и ласково боднул страшную морду. Зверь, словно в него вдохнули душу, преобразился. Он осторожно, насколько это можно было сделать громадной когтистой лапой, погладил кота и лег животом на пол так, чтобы его глаза оказались на уровне кошачьих. Кот, словно и ждал этого, прошелся вдоль головы чудовища, касаясь ее щекой. Почему-то эта картина не умилила Андрея, а вернула его в боевое расположение духа.

– Так, встретились два одиночества! – уже без какого-либо страха или сомнения в голосе заявил Журавлев. – Тимур, тебя ждут все, вот и кот твой пришел… как же его… а, вот! Как у Бая кот за тобой пришел. Надо идти.

Тимур, казалось, полностью овладел и телом, и мозгом оборотня. Его взгляд стал осмысленным. Он приподнялся на четырех лапах и осмотрелся. Его глаза остановились на дальней части зала, где резвился курум. Журавлев понял, что происходит с Тимуром, и сказал:

– Останови его, пока он всех не убил.

Тимура не нужно было просить. Он прыгнул и размашистым ударом лапы нанес длинную и глубокую царапину на стекле, отделявшем арену. Второй удар превратил стеклянную стену, ослабленную царапинами, в фонтан осколков. Крики зрителей, приглушаемые все время прозрачным барьером, теперь ворвались на сцену. Вопли отчаяния и предсмертные хрипы перемежались в одном непрекращающемся гуле. Тимур мягко, словно невесомое создание, прыгнул со сцены на спинки кресел посредине зрительного зала, оглянулся на Журавлева и увидел, что тот держит кота на руках. Убедившись, что животное в безопасности, Тимур полностью переключился на курума. Но тот понял, что время веселой игры с людьми окончилось, издал воинственный клич и бросился прочь из зала. Он выскочил в фойе, где еще стояли не убранные после банкета столы, и, разметая хрусталь и фарфор, оставляя кровавые следы на белоснежных скатертях, ринулся в глубь помещения, туда, где когда-то Конгресс-холл соединялся с основным зданием Империя-Тауэр. А в зале, не веря в то, что пришло спасение, все еще кричали люди. Да еще двое мужчин все не могли прекратить драку, которая уже практически исчерпала их силы.

– Вадим, организуйте встречу, идет конвой для эвакуации! – сообщили из Центра. – Спецохрана президента.

Герман увидел на мониторе, как приближаются три «вертушки».

– Николай Петрович, эвакуацию организовали. Хотя, может, пусть всю эту шушеру зверюга немного потреплет? – Вадим, поморщившись, передал Лазненко слова Германа. – Особенно эти, из Минобороны, заслужили.