Он заходит вторым, но он всегда будет первым. С этим ничего не сможет поделать даже смерть.

Он первый, не потому что кто-то и когда-то так решил, а потому что это была его воля, не исполнить которую оказалось невозможно.

Наши взгляды на миг встречаются. В черной безбрежной пустыне, которой кажутся его глаза, я не вижу вопроса – он знает. И просто ждет, готовый ко всему.

Возможно, он даже догадывается, что мне только и нужно было – увидеть его. Но если это и так, то его догадливость не станет ему помощницей. Не в этот раз.

Я сбрасываю щиты, отпуская на волю не только собственные силы, но и вливая в этот поток то, что успел накопить фаранх. Эта вакханалия заставляет его мгновенно усилить защиту, потому что эта мощь превосходит то, что могут впитать в себя встроенные в воздушный замок Асии блокираторы.

В то мгновение, когда Вилдор и Закираль прикрывают тех, для кого встреча с отпущенной на свободу магией может оказаться смертельно опасной, я пробиваю портал по координатам, которые мне удалось расшифровать.

Он мог бы успеть, но на его пути Асия. Нет, она не пытается его остановить – оступившись, она едва не оказывается между двумя взвившимися вихрями Хаоса. И он вынужден… нет, он не может не прийти ей на помощь.

И она это знает. Как знаю и я, насколько сильна его любовь к своим детям.

И все, что ему удается, – вложить в направленный на меня взгляд свою веру в то, что я справлюсь.

Вилдор

Заставив себя отвести взгляд от того места, где еще миг тому назад была Лера, я помог подняться Асии. Мне оставалось только признать, что эту партию они разыграли отлично. Если я и хотел что-либо изменить, сделать ничего не мог.

Но я не жалел о случившемся, скорее радовался изобретательности правительницы, которой в этот раз удалось меня обыграть. И пусть это еще не было изощренной хитростью, скорее, удачной попыткой использовать стечение обстоятельств, но уже внушало надежду, что, если не успею я, моя подопечная и сама найдет выход из ситуации.

Я уже не раз убеждал других, что Лера вполне способна справиться с возникающими проблемами, но сам-то знал, что есть те, которые ей окажутся не по силам. Слишком много было в ней того, переступить через что она была не готова.

Дочь приняла мою поддержку с великодушием алтариллы, снизошедшей до ничем не примечательного воина, пусть и личного гвардейца ялтара. И тут же, будто подтверждая мелькнувшую у меня мысль о том, что барышни решили поиграть в «ничего не знаю», раздался наигранно-раздраженный голос Закираля:

– Всем покинуть покои. Вилдор, останься.

«Закираль…»

Как только он взглядом откликнулся на мой призыв, я кивнул в сторону самодовольно улыбающегося Кадинара, который стоял за спиной Сэнара. Открытое лицо, похоже, его нисколько не смущало. Впрочем, всех остальных – тоже. Каждый из присутствующих понимал, что для Кадинара отсутствие набиру стало актом мужества.

«Действуй». – Сын резко отвернулся к окну, делая вид, что не замечает ни нарушения кодекса одним из его воинов, ни полного отсутствия интереса у находившихся в гостиной к этому факту.

Открыть переход в казарму личной гвардии ялтара было делом одного мгновения. Но и его хватило, чтобы я еще раз оценил увиденное.

Выброс силы для создания межмирового портала был невероятно большим, но если бы Лера не воспользовалась моей связью с этим миром и нитями переходов, которые остались в моей ауре, у нее могло ничего не получиться. Все-таки моя связь с этим миром была более глубокой, чем ее, да и нити переходов, которыми я когда-то пользовался…

Это была странная мысль, но за последние дни набралось уже немало вот таких, которые ничего не объясняли, но заставляли задуматься. В этот раз оказалось, что выставленные координаты не были мне знакомы. Это значило…

Углубляться в дебри собственных размышлений я не стал. И так знал, чем именно все закончится: множеством вопросов, ответы на которые окажутся еще безумнее их.

Правда, была среди возникших у меня версий одна, явно заслуживающая пристального внимания. Уж больно она складно объясняла все происходившие со мной странности, включая и удивительное снисхождение ко мне Таси. Точнее, ее попытку мне помочь в том, что для нее должно было быть неприемлемым.

Однако подумать об этом я мог и позже, время если и играло роль, то не в этой истории.

Сейчас же меня интересовала Лера, хотя мои действия уже давно расходились с планом. Я, скорее, поступал по наитию, четко придерживаясь лишь одной линии – заставить ее как можно глубже увязнуть в проблеме дальнейшего существования веера, потому что каждый ее ход, как мне казалось, имел значение.

Когда туман портала скрыл за собой моих воинов, в гостиной не было уже и Ярангира.

– Тетрадь у нее с собой? – обратившись к Асии, предвосхитил я гневную тираду Закираля.

Мы не являлись врагами, чтобы и дальше продолжать представление, в котором каждая сторона была полностью осведомлена о большей части целей, вынуждающих другую совершать довольно предсказуемые для всех действия. К тому же моя вина перед дочерью была неоспорима, хотя в признании этого факта никто из нас не нуждался.

– С собой, – подтвердила Асия, полностью разделяя мое мнение о ситуации.

– И как много вы смогли в ней расшифровать?

Взгляд дочери стал задумчивым. Для меня же ее реакция выглядела еще одной загадкой в списке тех, которых накопилось уже множество.

Я сумел найти в лабораторном журнале второй слой информации и именно из него узнал о существовании оставленного марами на Земле прибора. О храме – единственном месте, в котором с ним можно было работать, и о ключах, которые должны были не только дать доступ к его управлению, но и указать путь к нему. И хотя кое-какие намеки на то, где и как искать, там были, никаких координат я не обнаружил. А это приводило меня не к самому приятному выводу – ей известно то, что пропустил я.

Игра с каждым ходом становилась все заманчивее. Особенно если учесть, что я не знал, где Лера сейчас находилась. Впрочем, идея из разряда безрассудных у меня была, и я не собирался тянуть с тем, чтобы ее проверить.

Я отошел к открытому настежь окну. Вокруг царила ночь, ветреная спутница несбывшихся надежд и безумных ожиданий.

Я помнил, как с детства хотел быть похожим на нее – таким же загадочным и непознаваемым. А еще, вглядываясь в раскинувшуюся перед моими глазами мглу, я надеялся узнать мысли тех, кто так же, как и я, делился с ней своими ошибками и мечтами. И пусть я уже давно понял, насколько интереснее получать нужное тебе иными способами, сейчас бы не отказался проникнуть в помыслы Леры, которые хранило сиротливо стоящее кресло и величественно холодная ночь.

«Сартарис…» – Мой зов пронесся сквозь пелену времени и вариантности.