– А то, кем они будут себя называть? – Жена разомкнула объятия и, пройдя в центр комнаты, опустилась на пушистый ковер, подоткнув платье под босые ноги.

Не знаю, откуда у драконов этот обычай, но перед тем как войти в детские покои, она всегда разувалась. Я – тоже.

– Я не считал это важным. Но теперь…

– Теперь ты стал продолжателем рода и пытаешься осознать собственные корни. – Альена говорила спокойно, но с толикой грусти. Похоже, ее слова не были просто желанием меня успокоить.

– Наверное, ты права. – Я поправил одеяло, невольно откликнувшись на улыбку Анжи во сне. В отличие от Талраэля, в котором довольно ярко проступали черты Ксандриэля, второй мой сын был похож на мою Леру, такой же золотисто-рыженький и голубоглазый. Природа учудила так, что ему достался от даймонов блеск глаз и серебристое сияние на кончиках ресниц, а по-эльфийски белокурому брату – огонь драконов. – Но еще я боюсь заглядывать в будущее, понимая, как много сложностей добавит в их жизнь этот эксперимент.

– Я думала об этом, когда была на Земле. – Заметив мою вопросительно приподнятую бровь, она ладошкой хлопнула по ковру рядом с собой, приглашая устроиться рядом. Дождалась, когда я сяду, откинувшись спиной на стоящее рядом кресло, и легла, положив голову на мои вытянутые ноги. – Твоя бабушка для каждого из нас находила нужные слова. Ну а мы тянулись к ее теплу. И даже не вспоминали о том, что она, в отличие от нас: эльфов, драконов, оборотней, всего лишь обычная человеческая женщина, слегка разбудившая в себе магию. Вот тогда-то и пришли в мою голову те мысли. Ведь почему-то случилось так, что самое тяжелое выпало не на долю тех, кто с рождения обладал силой, а на людей. Отчего-то именно кровь землян стала тем приворотным зельем, оказавшимся способным собрать всех нас вместе.

– И ты нашла ответ? – заинтересованно уточнил я, как только она сделала паузу. Без какого-либо волнения, но с искренним любопытством. Моя жена была очень юна, но это нисколько не мешало ей находить удивительно простые ответы на очень сложные вопросы.

– Нет, – довольно легкомысленно пожала она плечами. – Но зато теперь я могу дать характеристики основных рас, проживающих на Лилее.

В ее голосе звучали игривые нотки, и я не смог отказать себе в том, чтобы не проявить настойчивость и дальше:

– Поделишься?

Я не видел устремленного в потолок взгляда Альены, но и так знал, что сейчас ее глаза лучатся весельем.

– Драконов я отнесла к сибаритам.

– К кому?! – потрясенно воскликнул я, тут же сообразив, что именно она имела в виду. Но послушать ее версию было интереснее, чем додумывать самому.

– Понимаешь, – у нее с трудом получалось сохранять серьезность, да и моя ухмылка не слишком способствовала этому, – драконы существуют сами для себя. Магия делает их практически всесильными, а чары способны привлечь любое существо, которое вызовет их интерес. У них есть все, начиная с изысканной красоты и природной утонченности, до накопленных поколениями знаний, которые в большинстве своем даются не путем длительного обучения, а через раскрытие памяти предков. Бескрайние небеса, высокие горы, неприступные крепости, мощь Порядка, весь мир под ногами, до которого им по большому счету и дела нет. Жизнь дракона созерцательна и позволяет одновременно и достигнуть мастерства, и насладиться неторопливостью бытия.

– Хотелось бы мне услышать, как оценит Тахар такую характеристику, – фыркнул я и тут же шутливо замахал руками, заметив на ее ладошке огненный шарик. – А эльфы? – Хоть ее слова и были в какой-то мере наивны, но создавали именно тот образ, который больше всего подходил крылатым. И мой интерес к ее дальнейшим рассуждениям был продиктован не только желанием ей угодить.

– Они – игроки, – с какой-то горечью и внутренним надрывом произнесла она. Похоже, в качестве объекта для изучения были избраны мои друзья, которых она одновременно и любила и жалела. – Вместо того чтобы жить, они играют со смертью, доказывая то ли ей, то ли себе, что способны выиграть. Они похожи на стрелы на натянутой тетиве. Для них существует лишь этот миг. Миг, в котором уже нет ничего, кроме жажды полета. И любовь для них тоже как схватка – бой, в котором им нужна только победа. Но как только она достигнута…

– А оборотни? – перебил я ее, уж больно мне не понравилось то, к чему она вела, пусть я и был вынужден согласиться с тем, что она права. То, что сейчас происходило с Олейором, служило для подобного вывода прекрасным примером. Лера для него была скорее целью, добычей, несмотря на то что его чувства к ней были глубокими и искренними.

– Знаешь, – осторожно улыбнулась она, вероятно догадавшись о мрачности посетивших меня мыслей, – с этими оказалось легче всего. Они не усложняют жизнь и не делают ее проще. Они просто живут, полностью отдаваясь тому, что для них существует в этот момент. Если это любовь – значит, любят. Ненасытно, словно в последний раз. Если сражаются, то полностью отдаваясь схватке. Если танцуют, то так, что невозможно не пуститься в пляс вместе с ними. И я подчас жалею, что не родилась княжеской дочерью, что лишена этой внутренней свободы, которая не противоречит у них понятиям чести и доблести.

– А люди? – подвел я ее к самому важному для себя, как только она замерла, словно растворяясь в том, о чем только что говорила. Но отложил в памяти, что надо будет деду пересказать мнение о его сородичах. Я знал, что ему будет приятно услышать подобное.

– А люди? – повторила она мой вопрос и поднялась так быстро, что я не успел ее перехватить. Пришлось подняться следом, с сожалением отмечая, что этот вечер не принес мне безмятежности. – Я не знаю, что сказать о людях. Если только то, что в вас есть все, что я перечислила, и еще много того, что я не назвала. Но…

Она вновь пожала плечами и, не дожидаясь меня, направилась к выходу из детской. Оставив меня с растревоженной ее словами душой.

Утро наступило слишком рано – правитель срочно требовал меня к себе. Правда, стоило его простить, это я поздно вечером пытался прорваться к нему, но Олейор то ли все-таки завел себе фаворитку (Гадриэль на мой прямой вопрос ответил настолько уклончиво, что я даже восхитился его умению, не разъяснив ничего, сказать так много), то ли решил залить вином свою тоску в одиночестве.

Альена вскочила меня проводить хотя бы до порога гостиной (возможно, чувствовала свою вину за то, что я всю ночь проворочался, ища ответы на вопросы, которые их не имели), но я уговорил ее остаться в постели и попробовать еще подремать. Несмотря на присутствие в детской двух нянь, Аля (она с удовольствием откликалась на это милое прозвище) большую часть времени проводила с малышами. Хорошо еще, не забывала о том, что академию магии она еще не закончила, и, как только ребятишкам исполнится два года, ей придется туда вернуться.

Таково было требование великой троицы: Тахара, Ксандриэля и Тиасаль, спорить с которой у меня даже мысли не возникло.

Коридоры дворца правителя в этот предрассветный час были почти пусты. Только воины охраны да слуги, заканчивающие уборку.