Усмешка Гадриэля послужила ответом лучше иных слов.

– Зачем?

Олейору не было нужды уточнять, что именно он хотел узнать. И так было все понятно.

– Это место стало местом паломничества. А там, где много народа, да и не всегда вполне адекватного, при желании можно скрыть все, что угодно. К тому же никто не удивится всяким непостижимым вещам, которые легко списать на аномальность этой зоны или на ту же самую неадекватность тех, кто об этом будет рассказывать. Да и появление всех этих чудес прекрасно вписывается во временные рамки, которые мы установили.

– Зря я надеялся, что ты опровергнешь версию Вилдора о том, что артефакт уже у его сына. – Вид у правителя был не только озабоченный, но и хмурый.

– Из нас троих отправиться могу только я.

Я с горечью посмотрел на Гадриэля. И хотел бы возразить, но он был прав. Конечно, я сумел бы справиться с поисками значительно лучше, но даже в личине и под щитами вполне мог привлечь внимание к городу, где жила моя бабушка и находились брат с сестрой. И хотя существовала вероятность, что за нашим черноволосым другом тоже следят, его способности обводить других вокруг пальца были несоизмеримо выше. И не только я это понимал.

– Хорошо. – Олейор раздумывал недолго, и в этом не было ничего удивительного. Ситуация требовала решений, да и обсуждали мы нечто подобное уже неоднократно. – Ты, Александр, – его взгляд заставил меня насторожиться, – рассказываешь ему обо всем, что знаешь, а после обеда отправляешься на Дариану.

– Ставить в известность Вилдора? – съязвил я.

И, судя по тому, что он никак не отреагировал на мой тон, не ошибся.

– Закираль готов провести для тебя и Леры ритуал разделения души. Твой начнется сегодня в полночь.

Лера

Когда я покидала алтарат подруги, там властвовала ночь, здесь же только-только наступало утро. И хотя высокие сосны за моей спиной не позволяли увидеть, как поднимается над миром дневное светило, широкая полоса света уже пролегла по невысоким холмам на другом берегу, с каждым мгновением приближаясь к воде.

Правда, открывающийся моим глазам пейзаж был не столь привлекателен. Множество блекло-желтых, возможно, песчаных, проплешин среди тусклого разнотравья да куцые рощицы лиственных деревьев, опознать которые я не смогла (слишком далеко они были, а пользоваться магией, кроме как для поиска, я не рискнула). Да и веяло оттуда Хаосом и смертью, довольно однозначно намекая на то, что когда-то там происходило.

Где-то неподалеку взбалмошно вскрикнула птица, и я, вздрогнув от неожиданности, машинально спустила с пальцев еще один веер заклинания. И вновь ничего. Не считая, конечно, кое-какого зверья, которое вряд ли могло быть для меня опасно. А вот разумных или полуразумных, к которым относили, например, хасаров, на этом острове не было. Радоваться этому или нет, я не знала. Здесь не было ничего, даже отдаленно удовлетворяющего мое любопытство, но, судя по координатам и тем данным, среди которых я их и обнаружила, это место должно было представлять для меня интерес.

Поднявшись с песка (наслаждаться окружавшей меня идиллией можно было бесконечно долго), я наглухо застегнула набиру, в очередной раз с теплом вспомнив Кадинара.

Я продолжала сравнивать его с Сашкой и про себя ласково называть «мальчиком». А он, похоже, об этом уже знал и очаровательно смущался, когда я с материнской нежностью на него поглядывала.

А еще об этом было известно Вилдору. И трудно было придумать лучший способ заставить меня поверить в опасность, чем подставить под реальную угрозу этого уже не человека, но и не даймона.

Странно, почему очевидность этого пришла мне в голову лишь теперь?! Или этот жест заботы вместо того, чтобы растрогать, приоткрыл мне еще одну сторону интриг дарианского кошмара?

Впрочем, сейчас мне было не до рефлексий. Общение с любителями усложнять другим жизнь не прошло даром: вопросы, на которые я не могла найти ответы, больше не терзали меня. Это не значило, что я предпочитала про них забыть, скорее, отложить до лучших времен, которые, по мере своих возможностей, старалась приблизить.

Несмотря на то что идиллия вокруг меня и относительная уверенность, что проблем в ближайшее время не ожидается, должны были действовать умиротворяюще, я продолжала ощущать себя как никогда собранной. А предчувствие меня никогда не подводило. А если так, мне следовало внимательнее присмотреться к тому, что я уже успела заметить.

Паутина поисковой сети мерцала вокруг переплетением сверкающих нитей, в ее ячейках я довольно отчетливо различала тянущийся до самого берега то ли моря, то ли океана исполинский лес, похожий на утыканную гигантскими стрелами пустошь. Внизу, под елями, было довольно сухо и подозрительно безжизненно.

Сравнивать с тайгой на Земле, где я однажды бывала, не стоило. Этот мир хоть и значился аналогом моего родного, но вся схожесть заканчивалась на том, что днем по небосводу гуляло солнце, а ночью – луна.

На другом берегу было еще проще. Я, конечно, не могла разобрать отблеск каждой букашки, но общая картина выглядела весьма отчетливо. И вновь ничего подозрительного, если не считать отголоска когда-то случившейся здесь бойни. Но те, кто ушел за грань жизни, покинули этот мир навечно, оставив после себя лишь свидетельство своего бытия, а не огонь неутоленной ярости.

Оставалось предположить, что то, что я ищу, находится под землей. И вот с этим оказалось все не столь просто: способное заглянуть в недра заклинание было довольно энергоемким, и воспользоваться им, не потревожив естественный магический фон, было невозможно.

– Что же ты спрятал здесь?! – в сердцах воскликнула я, нисколько не опасаясь привлечь внимание. Немного было тех, присутствие кого я могла не ощутить.

Не знаю, чего было в моем голосе больше: горечи (от того, что суть происходящего ускользала от моего понимания), грусти (Вилдор вновь вел свою игру, сделав меня одной из своих пешек) или отчаяния, но одна из нитей внезапно дрогнула, а на ее конце, словно маяк, вспыхнул огонек силы.

Это еще ни о чем не говорило, но было значительно лучше, чем ничего.

Я взобралась на пригорок, с которого и начинался привороживший меня своей мощью лес, и сделала шаг в том направлении, куда меня вел маячок. Ногой я ощутила твердость, свойственную скорее камню, чем плотной земле. Объяснение запоздало – я еще только пыталась сформулировать возникшую ассоциацию, а уже, присев на корточки, разгребала ладонью ковер из опавших игл, смешанных с принесенным сюда ветром песком.

– Я не ожидал, что вы обнаружите эту дорогу так скоро.

Два действия: принять стойку и призвать Пронзающий слились в одно ощущение готовности к бою, а на краю сознания мелькнула мысль о том, что мой личный кошмар мог бы гордиться своей ученицей. Несмотря на явную неожиданность происходящего и высокий уровень мастерства противника, внутренне я была спокойна.