— Сначала — в октагон, что прежде был моим, — почти не задумываясь ответил Белый Дьявол. — Пора моим детям вспомнить старые имена… А затем мой путь лежит в Круг, где под древними курганами спят другие Братья.

Пальцы Эрин потянули его руку вниз, к ее животу, покрытому плетением лед-узора.

— Дети, — прошептала она. — Может, твое семя даст всходы и в моем чреве. Может, это дитя станет первым, кто будет рожден, а не пробужден. Благодарю за этот дар, Подобный Пламени. Народу Эргиаля нужна свежая, сильная кровь!

— Ты можешь разделить мой путь, — предложил он, осторожно касаясь ее лица, ибо дочь Эргиаля пришлась ему по сердцу — и она была сильным серебром, что усилило бы его команду.

— Лед слышит, я хотела бы, — медленно проговорила Эрин. — За твоим огнем хочется следовать. Но ведь такие как ты и правда подобны пламени, в огне которого сгорит мое сердце. Ты никогда не изберешь единственную, а я не захочу делить тебя с другими. Я лед-кузнец, я дочь Эргиаля и я нужна моему Народу. Лед видит, мое место здесь…

Он медленно кивнул, принимая ее мудрый выбор. Любовь и счастье было ярким, но недолгим, и оттого, что все кончается, во взгляде Эрин появилась печаль. Но грустить не стоило, ведь конец — всегда исток чего-то нового. Ветер, что проникал в их покои, нес запах огня и дыма — половина цитадели лед-кузнецов лежала в руинах, но Белый Дьявол знал, что скоро она залечит рану. Не успеет смениться небесный знак, а Эргиаль уже обретет прежний вид — недаром же Кузнец потратил столько звездного льда на его создание. Но жизнь его Народа уже не будет прежней — лед-кузнецам придется принять новый уклад и стать такими, как прежде, ибо Единство — не закрытый Домен. Они будут снова рождаться и начнут новое Восхождение… если Тысяча не проиграет эту войну.

Белый Дьявол усмехнулся своим мыслям.

Война для них — а для владык Вечности лишь игра, пусть и смертельно важная. Фигуры введены, камень хаоса брошен — и игрокам придется определиться с выбором союзов.

Пока кое-кто не перевернул их сферы.

Постскриптум. Хранители

Он лениво щурился, глядя сквозь толпу.

Люди шли куда-то, суетились, торговались, покупали и продавали. Небо пересекали летающие корабли, причаливая к гигантским башням, над головами скользили парящие лодки. Зазывалы, продавцы, покупатели. Множество лиц, сливающийся гул голосов. Миллионы букашек, всегда озадаченных одним и тем же, и никому из них не было дела до нищего на одном из бесчисленных ярусов этого места.

Вечное движение. Вечный круговорот торговли тысяч миров. Океан, в глубинах которого акулы пожирали хищников поменьше, а те охотились на мелкую рыбешку. Вечная борьба, так свойственная человеческой природе. Незыблемая, как сама Вечность, что бы ни полагали о ней всякие недоумки.

Одно из его любимых мест, оно напоминало о прошлом.

И помогало думать.

В его чашу упала мелкая монетка. Бросивший ее уже исчез в толпе, вечно кишащей на этих улицах.

Он быстро спрятал ее — чаша нищего должна быть пустой.

Даже если этот нищий — самое богатое существо Единства и Вечности…

Мимо, грозно бряцая оружием и раздвигая толпу, прошла стража. Он проводил их равнодушным взглядом. Только дураки думают, что сила, власть и оружие чего-то стоят. Они — лишь нужный инструмент в правильных руках.

У него никогда не было оружия.

Он ставил совсем на другие вещи.

Информация. Вот что важно. Вот что имеет значение. Не без тщеславия он понимал, что является самым информированным существом Единства и Вечности, за исключением, быть может, лишь Того-Кто-Наблюдает.

Паутина его замыслов тянулась далеко, сквозь реальность, время и сны, миллионы сделок проходили через нее каждый миг, и еще больше секретов приносили к его алтарям те, кто надеялся заслужить его расположение. Большинство не стоили внимания, но недооценивать их было нельзя: многие невзрачные с виду тайны оказывались бесценными жемчужинами, когда приходило их время.

Тех, кто прибыл на небесном ковчеге из невообразимых бездн времени, тоже нельзя было недооценивать. Лучше, чем кто-либо, он понимал это. Когда-то эту ошибку совершили их собственные враги — и поплатились всем. Опыт и время — далеко не всегда преимущество. Он не поставил бы и одной Звездной Монеты на тех, кто уже считал себя победителями этой игры.

В миску со звоном упала еще одна монета. Круглая, золотая, она закружилась на ребре, не торопясь останавливаться. И тот, кто ее бросил, тоже не уходил.

— Благодарю, добрый господин, — привычно кивнул он, накрывая ладонью подношение. Он уже знал, кто пришел к нему и зачем. Губы в тени капюшона тронула легкая усмешка.

— Вот ты где спрятался, — сказал незнакомец.

— К монеточке монетка, — дурашливо протянул он в ответ, пряча монету в складки потрепанного коричневого плаща. — Чего же желает мой высокий господин? Он ведь знает, одна монетка — один ответ…

— Все развлекаешься, — мрачно прошипел пришелец, присаживаясь на корточки, чтобы заглянуть ему в глаза. — Я все знаю. Твои хитрости вредят нашему великому замыслу. Ты пробудил их, свел вместе, обучил, дал оружие и помощь!

— Ой-вей, — насмешливо процедил он в ответ. — Кажется, кому-то дали по лапам. Отрубили голову. Или заморозили… Понимаю, сочувствую. Но не имею никакого отношения к вашим бедам. Контракция, как всегда, сохраняет нейтралитет и готова поддержать все стороны конфликта.

— Тысячи циклов мы давили червей, выползших из трупа Забытого, — с ледяной яростью заговорила маска Полководца. — Они одни из немногих, кто может помешать нашему плану. Зачем ты лезешь в чужие сферы? Когда ударил колокол Вечности, в Тысячелетнем Замке мы договорились, что…

— … не будем мешать ходу событий, — с милой улыбкой продолжил он. — Разве нет? Друг мой, нет никаких чужих сфер. Мы должны вернуть Исток — вот и все, о чем мы договорились. Как и чьими руками это будет сделано — решать, увы, не тебе.

— Но и не тебе.

— Давай обойдемся без детских препирательств, — зевнул он, лениво потягиваясь. — Зачем ты пришел?

— Чтобы предупредить тебя! — прошипел Полководец. — Ты суешь пальцы в чужое пламя! Не вмешивайся в планы других Хранителей!

— Кого же? — вновь улыбнулся он, подбрасывая монетку. — Норны говорят, никто давно не видел крыльев Вестника рядом с черными кораблями. Странник, как всегда, странствует… Остаются Сестра и Палач. О, неужели ты готов забыть ваши… разногласия? Это очень любопытно.

— Я тебя предупреждаю. То, что ты задумал, опасно для всех, — аватар Полководца выпрямился, упирая руки в бока — грозная возвышающаяся тень. — Старые отражения уже двадцать восемь