Вряд ли мы выручим полную стоимость как по лечебнице, так и по особняку. Но решать надо очень быстро, кому присягать.

— Что ты хочешь получить с нас кроме помощи и защиты?

Ответил я, причем постарался сформулировать обтекаемо.

— Дарина считает, что у меня есть доступ к наследию Древних по целительству, и согласна на клятву при условии доступа к этим знаниям.

— Ситуация понятна. Вопрос серьезный, — сказал Греков, — за пять минут не решится. Девушку нужно разместить где-нибудь здесь, пока мы думаем.

Похоже, Греков рассматривал и отрицательный ответ, после которого Грабина из этого дома не выйдет. Сама она наверняка такой вариант тоже держала в уме, но решила рискнуть.

Пришлось снимать защиту от прослушивания, звонить дворецкому и просить разместить еще одну гостью, и желательно подальше от двух других. Грабина поняла это правильно и, как только нам сообщили о готовности комнаты, сразу направилась на выход.

— Старшая или младшая? — спросил ее в спину Греков.

— Не понимаю, о чем вы, — обернувшись, она безмятежно ему улыбнулась и вышла.

Греков хмыкнул и опять восстановил защиту от прослушивания.

— Сейчас это непринципиально, но потом надо будет проверить. То, что Беспалова от мужа гуляла, — это факт, но вот то, что нагулянного ребенка выдала за княжеского…

— Это только предположение, — прервал его Шелагин-старший и повернулся ко мне. — На основании чего Дарина уверена, что у тебя есть доступ к знаниям Древних?

— Она засекла использование мной целительского заклинания в академии. И уверена, что блок на силу я снял сам. Наверное, проверила на ком-то и поняла, что лишнего снять не могла. Добавила дядю-археолога и пришла к определенным выводам, которые я не стал подтверждать. При этом выводами с Живетьевыми не поделилась.

— Но могла поделиться с родными, — хмуро сказал Шелагин-старший. — Поэтому либо брать всех, либо всех — под корень. Слишком серьезные вещи на кону.

— Я за то, чтобы брать, — заявил Греков. — Целительский род нам нужен, не будем зависеть от чужих. Клятву можно сформулировать так, чтобы передавать не все, а что Илья посчитает нужным. Ну и информация о Живетьевых изнутри будет не лишней.

— После смерти Арины Ивановны клятва не слетела, так что на много информации не рассчитывайте.

— Проблема с Беспаловыми будет, — обозначил сразу минус Шелагин-старший.

— Об этом пусть теперь голова у Беспаловых болит, — хмыкнул Греков. — Да и уверен я, что Калерия Кирилловна в нынешних реалиях сделает все, чтобы помолвку не разорвали.

— Она уже подъезжала ко мне с предложением перезаключить договор на других условиях. Вопрос, нужно ли нам это?

— Илья подумывал Таисии передать целительство, — напомнил Греков. — Если перезаключать, то у нас есть и целый род для обучения его невесты.

— Пока рода нет.

— Если все соглашаются на личную клятву тебе, то не вижу причины, почему бы их не взять. Только повязать надо жестко, не одной клятвой, пусть и серьезной. Но это мы можем обсудить и потом, сейчас перед нами стоит задача куда масштабней решения судьбы мелкого целительского рода.

Глава 29

Разговор Беспаловых, который я прослушал по Метке Таисии, оказался на редкость увлекательным.

— Вот ведь сучка, — шипела Беспалова-старшая. — Такая без мыла влезет куда угодно. Все живетьевские твари такие. И больше тебе скажу, Тася, все целители — беспринципные сволочи. Это одна из причин, почему я была против твоей идеи учиться целительству.

— Но есть же другие. Та же Лига Огонькова. Там собрались те, кто считает целительство своим призванием.

Беспалова неприятно рассмеялась.

— Тасенька, какое призвание? Там уже сейчас через их главу крутятся такие деньги, что ни о каком призвании речь не идет. Огоньков этот не только жадненький, но и не очень умненький, иначе свои делишки обделывал бы аккуратнее. Впрочем, его паства особыми мозгами тоже не отличается. Хороших целителей из них не получится, потому что нужно иметь не только желание исцелять, но и мозги, которые позволили бы анализировать состояния пациента в такой степени, чтобы всегда подобрать оптимальное исцеление. А мозгов там нет!

— Мама! — возмутилась Таисия.

— Что мама? Тебе не об этой придурочной Лиге нужно думать, а о том, как эту тварь отсюда выставить. Не просто так она сюда приползла. Хорошо, если она выполняет поручение Живетьевых, а если у нее личный интерес?

Признаться, от рассуждений Беспаловой я офигел не меньше Таисии, но у нее хотя бы была возможность спросить.

— Какой еще личный интерес?

— Боже мой, Тася, в твоем возрасте нельзя быть такой наивной, а то не заметишь, как окажешься бывшей невестой, а супругой будет вот эта тварина. Эта мерзкая ползучая гадина, умело притворяющаяся доброй и отзывчивой. Уж она-то не упустит возможности, точно тебе говорю.

Беспалова говорила зло и не особо стесняясь в выражениях.

— Илья сказал, что там деловой интерес.

— У твоего отца тоже были сплошные деловые интересы. Преимущественно горизонтальные. Нет уж, Тасенька, запомни на всю жизнь, своего мужчину нужно ограждать от чужих деловых интересов, когда они идут со стороны вот таких змей. Ярких, ухоженных и лично натасканных Живетьевой. Она к себе кого попало не приближала, а Грабина была из ближников. Как-то даже сопровождала Живетьеву, когда та приезжала к нам.

— Я этого не помню.

— Значит, приезжали, когда ты была на занятиях. Да какая разница, в конце концов, помнишь ты ее или не помнишь? Ты должна поговорить с Ильей, потребовать, чтобы он убрал это дерьмо из приличного дома. Это твоя обязанность как невесты: следить, чтобы жених не уплыл в чужие загребущие руки.

— Если он будет падать в первые же, то, может, пусть уплывает?

— С ума сошла? — прошипела Беспалова. — Тасенька, ты что не поняла, что у Шелагиных есть все шансы стать новым императорским родом? Ты хочешь отдать шанс стать императрицей в чужие руки?

— Ты про реликвию? Она же опять пропала?

— Тася, реликвия — это, конечно, артефакт, но своей души у него нет. Не он решает, кому будет принадлежать. Не знаю, как Шелагины это провернули, но я уверена: реликвия — у них. И тебе нужно цепляться за этот шанс обеими руками. Я вон свой никому не отдала.

— Это за него тебе пришлось платить Живетьевым?

— Что ты говоришь? — фальшиво возмутилась Беспалова. — Я