образом: "[Врачи] принимают решение, а затем обсуждают его с родителями. Поскольку мы родители, если бы нам пришлось помогать в принятии такого решения, я думаю, это было бы невозможно. Я не знаю, что я могу сказать, чтобы остановить аппарат. Это и так сложно, не нужно добавлять дополнительный стресс".

Этот дополнительный стресс может объяснять постоянное чувство вины, сомнения и обиду американских родителей. Бриджет, мать Элиота, считала, что медсестры и врачи поторопили ее, и теперь, по ее словам, "я хожу и думаю: "А что если, а что если, а что если?". "По ее мнению, она должна была принимать более активное участие в принятии решений о лечении, однако она была расстроена тем, что именно ей пришлось "выдернуть вилку из розетки": "Они специально мучили меня. Как они заставили меня это сделать? Теперь я живу с тем, что приняла это решение". Шэрон, чей сын Чарли погиб, выразила схожие чувства, сказав: "Я чувствовала, что играла роль в казни. Я не должна была этого делать". Эти заявления, леденящие и мучительные, значительно отличаются от заявлений французских родителей. Они могли бы прозвучать из уст Софи Завистовской, заглавной героини романа Уильяма Стайрона "Выбор Софи".

Выжившая в нацистских концлагерях Второй мировой войны, Софи помнит множество ужасающих событий. Название романа отсылает к самому страшному из них - вынужденному решению, которое преследует и в конечном итоге разрушает ее. Ближе к концу книги мы наконец узнаем о выборе, который Софи не может ни простить, ни забыть. Когда она и двое ее детей, сын Ян и дочь Ева, прибыли в Освенцим, они стояли на трапе, ожидая, когда их отправят либо в трудовой лагерь, либо в газовую камеру. Человек, отвечавший за отбор, был врачом СС. После того как запаниковавшая и отчаявшаяся Софи проболталась, что она и ее дети - поляки и католики, а не евреи, он сказал ей, что, поскольку она "полячка, а не еврейка", у нее есть "привилегия" выбора: она может оставить одного ребенка, а другого отправит в камеру. "Не заставляйте меня выбирать, - шепотом умоляла она себя, - я не могу выбрать", - но если она не сделает этого, оба ребенка будут убиты. "Возьмите ребенка!" - кричала она. "Возьмите мою девочку! " И с этим судьбы Евы и Софи были решены. Много лет спустя Софи считает, что "все еще так ужасно просыпаться по утрам с воспоминаниями об этом, жить с этим". Ее сердце, по ее словам, "было изранено так сильно, что превратилось в камень". "

"Пытки" и "казнь" - термины, которые мы ожидали бы услышать от Софи гораздо чаще, чем от Бриджет и Шэрон. Даже возможность того, что реакция американских родителей может быть похожа на ее реакцию, может показаться шокирующей. В конце концов, обстоятельства американских родителей гораздо больше похожи на обстоятельства французских родителей, и мы ожидаем, что схожие обстоятельства приведут к схожей реакции. Конечно, существуют культурные различия, которые могут привести к некоторым отличиям, но разве реакция на такую трагическую ситуацию, связанную с жизнью или смертью, не будет настолько сильной и фундаментальной, что ее разделят все, кто ее пережил? Но, возможно, здесь действует другая сила, и бремя, которое несли американские родители и Софи, - бремя выбора - оказало большее влияние, чем все остальное, что было общего у этих двух групп родителей. Могут ли вас довести до предела в плане вашего горя не сами события, а то, что вы являетесь главным действующим лицом, тем, кто принимает решение? Какую цену влечет за собой сам выбор?

IV. ИЗДЕРЖКИ СРАВНЕНИЯ

Вы прочитали три разные виньетки о Джули и ответили на вопросы к каждой из них. В первом случае врачи не говорили о других вариантах и сами приняли решение о прекращении лечения (условие "неинформированность - отсутствие выбора"). Во втором случае врачи объясняли два возможных варианта действий и их последствия, прежде чем объявить, что они решили отказаться от лечения (условие "информированный выбор - нет выбора"). В третьем случае вам предоставляли информацию и просили принять решение самостоятельно (условие информированного выбора). В 2008 году в Колумбийском университете мы провели исследование, в котором представили участникам те же виньетки с Джули. Участники представляли себя родителями Джули и заполняли анкеты, как и вы, но в то время как вы видели и отвечали на все сценарии, каждый из участников исследования был случайным образом отнесен только к одному из трех условий. Сравнивая их ответы, мы установили, что информированные не выбирающие (эквивалент французских родителей) выражали меньше негативных эмоций, чем выбирающие (эквивалент американских родителей). Информированные "не выбирающие" также были лучше, чем неинформированные "не выбирающие", которые были так же несчастны, как и информированные "выбирающие". Это говорит о том, что информирование людей о различных вариантах лечения может помочь снизить негативное воздействие ситуации, даже если окончательное решение принимают врачи.

Мы также узнали, что выбирающие были более уверены в том, что отказ от лечения был правильным решением, чем не выбирающие. Иными словами, выбирающие чувствовали себя хуже, несмотря на то, что сильнее верили в окончательное решение. Для дальнейшего изучения этого результата мы изменили виньетки без выбора таким образом, чтобы врачи решили продолжить лечение. В этом случае те, кто не выбирал, и те, кто продолжал лечение, были одинаково уверены в себе, но опять же те, кто выбирал, чувствовали себя хуже. Таким образом, степень негативных эмоций, по-видимому, зависит не столько от уверенности в фактическом решении отменить или продолжить лечение, сколько от восприятия себя как причинного агента, человека, непосредственно ответственного за смерть или страдания ребенка.

Важность восприятия причинно-следственной связи была подтверждена в другом варианте исследования, в котором изучалось влияние формулировки отказа от лечения как профессионально рекомендуемого варианта. Двум группам, выбирающим и не выбирающим, были прочитаны соответствующие виньетки Джули со следующим предложением, вставленным в комментарии врачей: "По нашему мнению, ничего другого не остается, как отказаться от лечения". В отличие от результатов предыдущих исследований, когда врачи представляли отказ от лечения как лучший с медицинской точки зрения вариант, а не как одну из возможных альтернатив, выбирающие чувствовали себя не хуже, чем не выбирающие! Эта вариация свела на нет значительную разницу в негативных эмоциях между двумя группами, что говорит о том, что врачи, четко обозначив свои предпочтения, могут облегчить бремя личной ответственности для людей, принимающих сложные медицинские решения. Вместе с другими исследованиями Джули демонстрирует, насколько тяжелый выбор ложится на сердце и совесть, когда мы возлагаем ответственность исключительно или даже в первую очередь на