заря, румянцем. Он улыбнулся, и я словно услышала, как вечные снега на горных вершинах Лое вмиг растаяли и вешними водами с журчанием хлынули вниз по склонам. Он наклонился и вновь прижал свои губы к моим поверх вуали. Ощущение тепла и неги проникло сквозь ткань.

– Жди меня! – прошептал он, не отнимая губ.

– Буду ждать! – решительно ответила я…

Я стояла на вершине башни Красной птицы и издали наблюдала за огромной армией и сияющими доспехами. Раздался суровый напев сигнального горна, и человек во главе войска обернулся. Минуя взором безбрежное море людей, пронзая взглядом дома и дворцы, он смотрел прямо на меня. Высоко подняв черный стальной меч, мужчина помахал мне на прощание, и я невольно помахала ему в ответ. Он кивнул, пришпорил лошадь, и могучая армия устремилась следом за ним.

В книгах о птице Чжу Цюэ сказано: «Летит впереди, ведет за собой, имя ей – красный феникс чанли» [193]. Башня Красной птицы, башня Красной птицы… можно ли назвать ее башней Птицы чанли, башней Красного феникса?

Топот копыт и звон доспехов пробудили ветер, и тот разгулялся по столичному городу и проник под мои тонкие одежды. Я поежилась…

«Боюсь, если я взойду на башню, из десяти дней девять будет литься дождь… Печаль в мой дом принес он по весне, куда же ныне он отправится весною?.. Не знаю, унесет с собой печаль иль нет…» [194]

Вернувшись к себе, я притворила дверь и сплюнула несколько сгустков черной крови. Понурив голову, я закрыла глаза, медленно опустилась на кровать и спросила:

– Цян Хо, все-таки «Ясная жемчужина»?

Я давно догадывалась, что святые целительницы приставили ко мне соглядатая. Если бы я оступилась, допустила бы малейший промах, меня следовало безоговорочно устранить. Иначе запятнаю репутацию святых целительниц, которые на протяжении века хранили чистоту и непорочность. С виду простоватая и беспечная Цян Хо подходила на роль шпиона лучше всего.

Услышав мои слова, служанка вытянулась передо мной в струнку и опустилась на колени. Я продолжила:

– Кроме «Ясной жемчужины», я не знаю другого яда, который не смогла бы распознать с первой попытки. А у этого нет ни цвета, ни запаха. Его не определить по пульсу, он убивает медленно и без боли.

– Цян Хо заслуживает смерти! – Служанка старательно отвесила десять земных поклонов. Когда она подняла голову, ее лоб был разбит, а по лицу текли слезы. – Это и впрямь «Ясная жемчужина». Но я не знала…

Я спокойно улыбнулась:

– Не знала, что «Ясная жемчужина» вызовет у меня острые боли и мое тело откликнется на яд иначе? На самом деле об этом не могла знать даже сестра Цин Цзи. Я скрывала от всех, что сама пробую все снадобья, которые готовлю. Многие лекарства содержат малые дозы яда. Мои внутренности уже давно омывает не кровь, а яд. Взаимодействие пяти элементов, из которых состоит все сущее, сводится или к взаимопорождению, или к взаимопреодолению. Яды в моем теле уравновешивали друг друга, ведь, как известно, один яд изгоняют при помощи другого. Эта отрава не причиняла мне вреда. У «Ясной жемчужины» огненная природа. Столкнувшись с холодом, она нарушила баланс, яды в моем теле перестали сдерживать друг друга… кхе-кхе-кхе…

Оттого что я долго говорила, меня одолел жестокий приступ кашля. Цян Хо торопливо подползла ко мне, не вставая с колен, и похлопала по спине. Когда кашель утих, я подняла руку и смахнула слезы, струящиеся по ее щекам:

– Я не виню тебя. Каждый имеет свое предназначение: и ты, и сестра Цзин Цзе, и я. Вы твердо придерживались цели, а я остановилась на полпути… По правде говоря, я тебе благодарна. Если бы ты не нашла способа тайно известить императора о моей болезни, я бы не увиделась с ним в последний раз и не сказала бы того, что так долго скрывала. Думала уже, что эти слова похоронят вместе со мной и мне никогда не выпадет шанс их произнести…

Я обратила свой взгляд в сторону севера:

– Жаль, что придется нарушить обещание…

– Что в этом императоре хорошего? Вы знали, что вам грозит, и все равно бездумно отдали ему свое сердце! Уж я-то знала, вы не из тех, кого можно прельстить смазливой внешностью и сладкими речами, – задыхаясь от негодования и вцепившись в мой подол, произнесла Цян Хо.

Я задумалась. Если честно, я и сама не могла понять, что в нем хорошего. Только чувствовала, что он хорош во всем. От этой мысли на душе стало тепло.

– Кхе… кхе… кхе… – прокашлялась я, сделала глубокий вдох и решила спросить: – Когда ты подсыпала мне яд, Цян Хо?

– После вашей первой беседы с императором я заметила, что ваш образ мыслей отличается от привычного. Потом император зачастил к вам и на вас напала задумчивость. Я поняла, что это не приведет к добру. Прошло полмесяца с тех пор, как мы прибыли во дворец, и я начала понемногу добавлять «Ясную жемчужину» в вашу еду и питье…

Я оторопела. Спустя полмесяца после приезда во дворец? Пять лет назад? Так давно… Я полагала, что это случилось три месяца тому назад, когда государь отправился в первый поход против племени хологэнов. Оказывается, я уже давно, сама того не заметив, отдала ему свое сердце. Все-таки он глупец. Даже Цян Хо видела меня насквозь, а он горевал пять с лишним лет…

По неизвестной причине в голове завертелись радостные мысли. Выходит, я вовсе не оскорбила его искренних чувств. Несмотря на все мои отказы, мое сердце уже несколько лет назад беззвучно откликнулось на его зов…

Теша себя подобными размышлениями, я незаметно уснула. А когда очнулась, увидела опухшие от слез глаза Цян Хо. Она помогла мне встать и сунула в руки узелок:

– Я собрала деньги на путевые расходы и приготовила запас одежды. Уходите, глава! Не возвращайтесь ни в императорский дворец, ни к целительницам! Я знаю, что в искусстве приготовления снадобий вам нет равных во всем белом свете. Вам известно, что дело в «Ясной жемчужине». В мире много редких и диковинных трав, среди них вы непременно отыщете противоядие!

– Никуда не уйду, – отрезала я, отталкивая узелок. – Я обещала ждать его и не сдвинусь с места!.. Кхе-кхе-кхе… К тому же от этой отравы нет спасенья. Если бы «Ясную жемчужину» можно было обезвредить, я бы всеми силами постаралась это сделать, чтобы провести с ним побольше времени…

– Зачем так себя изводить? – залилась слезами Цян Хо.

Я слабо