– Что ты сказал?

Это единственное, что удается мне произнести.

– То, что было между нами, – всего лишь моя игра. Очередная игра.

В которой ты одержал победу.

Если Аарон подойдет ближе, то с легкостью сможет услышать, как хрустят осколки под его ногами. Осколки моего сердца, по которому он со всей силы ударил своей чертовой клюшкой.

– И как она тебе на вкус?

Я сдерживаю слезы и все так же стою к нему спиной. В руках я что есть силы сжимаю ручки пакета. Как же мне хочется запустить его куда-то, но я выше всего этого. Он не увидит моих слез и моих эмоций. Больше я не позволю ни одному мужчине видеть меня насквозь.

– И какая она на вкус?

– Что? – В его голосе звучит удивление.

– Победа. Если все это была игра, значит, ты победил.

Он молчит. Не произносит ни звука.

– Так какова она на вкус? – Я задерживаю дыхание на несколько секунд, чтобы не позволить голосу сорваться. – Надеюсь, она слаще, чем мед. Настолько сладкая, что тебя ожидает сахарная кома.

Мне хочется убежать подальше от него, но я продолжаю стоять на месте. Во мне бушует гнев, разочарование и боль. Я в очередной раз ошиблась. И эта ошибка ощущается намного больнее.

Мне сложно поверить в то, что его эмоции и слова были лишь игрой. Невозможно смириться с тем, что я доверилась ему и впустила в свой мир. Открылась ему и плакала на его плече каждый раз, когда нуждалась в поддержке. Я никогда не смогу смириться с тем, что мое сердце разбили во второй раз. Да еще и с такой жестокостью.

– Ты не поверишь, – прерывает Бэйкер мои размышления. – Но это никакая не победа. Мы оба проиграли. Только кто-то потерял чуть больше.

– Серьезно?

Я наконец-то поворачиваюсь к нему лицом.

Он серьезно говорит о том, что что-то потерял? Он? Потерял? Единственное, что он мог потерять, – это мое уважение.

– Ты не знаешь всей истории, Эмма.

– Вот как, – усмехаюсь я невеселой улыбкой. – Какая же банальщина, Аарон. Мог бы придумать что-то интереснее.

Перед глазами все плывет, и я больше не могу сдерживаться. Слезы стекают по моим щекам одна за другой, показывая, как сильно он ранил меня. Разбил вдребезги все то, что я так старалась склеить.

– Я доверилась тебе, Аарон. Я поверила, что меня кто-то сможет полюбить так, как я этого заслуживаю. Я верила, что буду любима. Но ты доказал мне обратное. Показал, что я дура, которая с радостью съест лапшу на своих ушах.

– Нет, это не так.

Хоккеист наконец-то встает со скамьи и обращает взгляд на меня.

– А что так? Что, Аарон? – спрашиваю я, начиная ощущать, как слабость одолевает мое тело. – Молчишь? Тогда скажу я.

Я замечаю, как все вокруг начинает терять яркость, но не придаю этому большого значения. Сейчас меня больше волнует человек, который оказался чертовым предателем.

– Правда в том, что ты, Аарон Кэмерон Бэйкер, самовлюбленный и эгоистичный придурок и что я влюбилась в тебя. В один момент я была готова подумать, что даже люблю. Но ты быстро развеял мои мысли на этот счет. И я официально даю тебе разрешение хвастаться мной как трофеем…

– Хватит, – прерывает он меня. – Если я скажу, что это все ради тебя, ты не поверишь, верно?

Верно.

Не желая больше слушать ерунду, которую он несет, я разворачиваюсь и ухожу. Я чувствую, как мне тяжело переставлять ноги. И, видимо, Аарон тоже это замечает. Я успеваю сделать всего несколько шагов, как он останавливает меня.

– Эмма, – хватает он меня за руку.

– Не трогай меня!

Я не успеваю подумать, как изо рта вырывается фраза, которую я произносила всего пару раз в своей жизни:

– Я ненавижу тебя, Аарон. Ненавижу!

В глазах темнеет, и вместо того, чтобы выдернуть руку из его хватки, я хватаюсь за него. Какого черта? Снова?

– Прости, я должен был…

– Замолчи, пожалуйста, замолчи.

Ноги совсем не держат, и последнее, что я вижу перед собой, – это лицо Аарона. Его полные боли глаза. Глаза, в которых лишь тоска и одиночество. А его голос где-то отдаленно нашептывает одно и то же:

– Прости меня. Но ты достойна большего. Достойна жизни. – Его голос становится все тише и тише. – Весь тот бред, что я наговорил, – ложь. Но как бы я ни хотел остаться с тобой, я не могу. Пришло время отпустить тебя. Как и тебе отпустить меня. Тем более я единственный, за кого ты здесь держишься. Ведь в каждом правиле есть исключение. И это оно. Наше исключение.

Я с трудом разбираю смысл его слов. Мне хочется кричать, хвататься за каждое его слово, которое растворяется в темноте. Я сражаюсь до последнего. Пытаюсь докричаться до него, но он меня не слышит. Меня никто не слышит.

– Хочу, чтобы ты помнила лишь то, что я люблю тебя, Эмма. Я понял это совсем недавно. И слишком поздно. Но я хочу, чтобы ты это знала. Я люблю тебя, ведьма.

Последнее слово. И тишина. Глухая. Свирепая тишина. Лишь спустя время ее разрывает писк. Тот самый писк, который я слышала уже много раз.

– Эмма? О боже, Эмма!

Голос мамы? Что здесь делает мама? И что произошло?

Глава 28

«За тебя тысячу раз», потому что ты заслуживаешь того, чтобы всегда бороться за себя. Ты заслуживаешь того, чтобы гордиться собой за все, через что ты прошел. Ты боец. Ты выживший. Ты целитель. Ты – свет. Ты заслуживаешь того, чтобы впереди было много лучших дней. Не сдавайся. Ты должен гордиться собой.

-

Один миг. Нам нужен лишь один миг, чтобы произнести: «Я люблю тебя». Но что, если этого мгновения недостаточно? Что, если за него тебе нужно бороться? И как бороться, если ты уже проиграл? Проиграл сражение. Проиграл любовь. Проиграл жизнь.

-

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Мои глаза закрыты. Я боюсь, что, открыв их, окажусь в очередной раз в его комнате. Но писк с правой стороны говорит о другом. Еще несколько вдохов и выдохов, и я открою глаза. С каждой секундой я все отчетливей ощущаю на своем лице какой-то предмет, а шевеля пальцами на руках, чувствую что-то похожее на пульсоксиметр. Неужели я снова в больнице?

Очередной вдох и выдох. Я медленно открываю глаза.

Взгляд расфокусирован, все размыто, и я не понимаю, где нахожусь. Я пока ничего не понимаю. Пытаюсь осмотреться вокруг, но мне с большим трудом удается повернуть голову.