— едва слышно произношу. Почти шопотом. Наши глаза встречаются и я с трудом выдерживаю царящий непроглядный мрак напротив, живущий в его зрачках.

— Я был для тебя значим?

Этот вопрос обескураживает. Ответ вроде очевиден, но мы словно говорим не о чувствах, а о чем-то неважном и техническом.

— Зачем я здесь? — спрашиваю его. Первая одинокая слеза прорывается и грустно катится по щеке, оставляя соленую дорожку.

Аргалон вопросительно приподнимает бровь.

— Ты хочешь уйти?

Теряюсь.

И «да» и «нет».

Хочу сбежать и не могу сдвинуться с места. Я в незримой ловушке собственных разбитых иллюзий.

— Вы отпустите меня, если я скажу, что хочу?

— Нет.

— Ч-что? А зачем тогда спрашиваете?

Аргалон отпускает мой подбородок и отходит в сторону. Скользит безразличным и холодным взглядом по пейзажу за окном и когда поворачивает ко мне голову, в его глазах что-то вспыхивает.

Я не могу разобрать, но по коже расходится волна дрожи.

— Поскольку ты моя истинная. Как выяснилось. Я не могу тебя отпустить. Но я постараюсь, чтобы твое пребывание здесь было комфортным. Если что-то потребуется, то тебе это доставят.

Я опешив хлопаю ресницами, так часто, что рябит перед глазами.

Аргалон разворачивается и направляется к выходу. Касается ручки двери кончиками пальцев и снова оборачивается, будто вспомнив нечто важное.

— Возможно я поступил грубо, перенеся тебя сюда, но ты потеряла сознание.

Зря надеялась. В качестве «важного» мой бывший ректор решил принести своеобразные и очень сухие извинения.

Меня передергивает, я снова смотрю на платье, в котором оказалась «волшебным» образом и чувствую, как лицо заливает густым румянцем.

— Почему я так одета? — поднимаю на него ошарашенный взор.

Аргалон сдержанно усмехается.

— Я к выбору наряда не причастен. Но так ведь намного лучше, верно?

— Вы шутите?

— Ты бы предпочла остаться без одежды?

— Я не об этом!

Он хмурится, я тоже. Делаю решительный шаг к мужчине.

— Вы притащили меня к себе, ничего толком не объясняете. Вы говорите, что я останусь здесь потому что я ваша истинная, но у нас даже диалога не получается. Так какая цель моего пребывания в этом месте с вами?

— Для начала я хочу понять, кто ты такая и почему у тебя на руке Драхонгар, — резко и одновременно задумчиво отвечает Аргалон.

— Виолетта.

Бровь Аргалона снова взлетает вверх.

— Меня зовут Виолетта, — выдыхаю я, насупившись. — Я хочу увидеть профессора Эммета Ларча. Он живет в лагере рядом с озером.

— Что-то еще?

— Пока все, — бурчу себе под нос.

— Хорошо. До вечера, Виолетта.

— А?

Поднимаю голову и перед моими глазами захлопывается дверь.

До меня на сразу доходит, что Аргалон сухо обозначил время нашей следующей встречи. Остается только надеяться, что к нему или вернется память или он перестанет казаться таким отстраненным.

В одиночестве долго сидеть не приходится. Буквально сразу же, после ухода дракона, в комнату заглядывает служанка с подносом наполненным едой. А затем присланный Аргалоном лекарь. Судя по золотой печати на шее — лекарь из высшей лиги врачевателей.

— Вам надо отдыхать, — констатирует мужчина после осмотра с прощупыванием моего ментального состояния и ауры. — вижу слабость, вызванную эмоциональными потрясениями.

Ага. Я ее не только вижу, но и чувствую. Что не день, то потрясения и так прошел месяц.

— Чай с бодрящими травами после сна и по паре капель этого эликсира, — лекарь ставит на стол маленький флакон темного стекла.

Задерживаюсь на нем и поднимаю глаза на суетливого мужчину.

— Что с памятью дракона?

Рука лекаря замирает в воздухе над флаконом.

Я перефразирую свой вопрос:

— Почему вейн Аргалон утратил память?

Лекарь тяжело и протяжно вздыхает, я напрягаюсь.

— Это тайна или просто для вас сложная тема?

— Честно говоря, — мужчина снова вздыхает, выпрямляется, — да, вопрос действительно сложный. И я не уверен, что имею право его поднимать.

— Почему?

Мужчина плотно сжимает губы, опускает глаза. Не понимаю - он раздражен или просто нервничает.

Все же странная реакция. Возможно я себя накручиваю.

— Простите, как вас зовут? — вновь обращаюсь к мужчине.

— Я, Бонер, госпожа.

— Хм…Только Бонер? Ваша печать говорит о вашем титуле, — указываю на украшение на шее мужчины. Как не крути, но попасть в высшую лигу без преференций даже при незаурядных лекарских талантах — для простолюдина очень сложно.

— Титулы ни к чему. Мир сильно изменился. На данный момент я как многие, просто делаю свою работу, — не без грусти в голосе сообщает мужчина. — Пожалуйста, зовите меня просто Бонер.

— Хм…хорошо. Как скажете, — соглашаюсь, но чувствую себя неуютно. Все-таки за время проведенное в этом мире, привыкла считаться с титулованностью. — Бонер, могу я настоять на информации? Для меня это важно.

— К сожалению, я был бы рад вам помочь. Но не чем. Во-первых, я не знаю причин. Для меня пробуждение дракона, такое же необъяснимое чудо, как и для многих простых смертных. Во-вторых, все что касается драконорожденного вейна Аргалона — я не в праве обсуждать.

Мужчина поднимается и неспешно собирает свой походный саквояж. Некогда красивый, обтянутый дорогой кожей и украшенный благородными металлами, имитирующими растительный узор — тонкая и дорогая работа. Ныне потрепанный, местами прожженый.

Подняв взор на мужчину, всматриваюсь в беспокойные черты. Ловлю себя на мысли, что этот человек кажется жутко усталым.

Темные тени под глазами с отпечатком бессонницы. Густые растрепанные усы. Обычно такие отращивали мужчины, готовые регулярно посещать цирюльника. Вот только брадобрей явно давно в случае с Бонером ими не занимался.

А вот мантия мужчины, не смотря на гордо выставленную на показ печать, довольно скромная. Даже потрепанная, но опрятная.

— Вы раньше работали в столице? — вырывается само по себе.

Уголок губ мужчины напряженно дергается.

— Работал.

— Мне жаль.

— О чем? — по лицу мужчины скользит высокомерное недовольство.

И этот вопрос загоняет меня в тупик. Просто на короткий миг внешний вид мужчины вызвал у меня необъяснимое сочувствие.

А теперь краска заливает мое лицо. Нужно было понимать, что передо мной гордый человек, пусть и утративший величие.

— Я не хотела вас оскорбить, извините.

Прищурившись, Бонер изящным движением поправляет воротник своей скромной мантии. Сухие черты смягчаются.

— Буду рад, если вы не будете делать обо мне поспешные выводы. Я не тот человек, который живет прошлым и оскорбляется по