Д: Но для нас это очень ощутимо, реально, это происходит в нашей жизни. А потом, это действительно меняет все вокруг.

А: Не знаю, как справится с этим Дашино эго, но мне нечего добавить к тому, что она сказала. Да, совершенно верно. А почему это так? Почему эта благодать нисходит?

Д: Потому что своей капитуляцией мы убираем ту преграду, которая этой благодати мешает изливаться. Эго сдается. Оно и есть преграда между нами и этим совершенством. Мы ее убираем, и просто открывается проход.

А: Да. С помощью той настройки, о которой я говорил, мы превращаем творение милостыни в медитативное упражнение, а упражнение, если делать его регулярно, всегда дает эффект роста – в данном случае духовного. И поскольку суть этого упражнения заключается в умалении, то есть его целью, обозначенной намеком, на заднем плане, является сближение с Небесным Отцом, то при условии правильного его выполнения, упражняющийся к этой цели приближается. Но ему кажется, что приближается не он к ней, а она к нему – именно потому, что цель эта не дается директивно, непосредственно, прямо. Дарья правильно сказала: цель становится ближе не за счет нашего к ней приближения, а за счет того, что убирается преграда. Директивное, явное направление этой медитации – устранить преграду. А более глубокая цель – то, что за этой преградой скрывается – возникает сама, поэтому мы и начинаем чувствовать, что Отец наш «воздает».

Вообще в том, что касается явности воздаяния Отца, все не так просто, как может показаться. И здесь, на мой взгляд, без теории кармы, столь нелюбимой православными, не обойтись. Ее надобность в этом вопросе заключается в одном из важнейших аспектов этой теории, а именно: в недуальности, в нераздельной слитности, во-первых, того, что мы натворили раньше (как в этой, так и в предыдущих жизнях), во-вторых, того, что мы представляем собою сейчас (как внешне, так и внутренне), и наконец, в-третьих, того, что нас ждет впереди. Все эти три ипостаси, взятые в своем единстве, и составляют суть нашей персональной кармы. Стало быть, мы, в числе прочего, и эгоистичны ровно настолько, насколько раньше мы совершали эгоистичные поступки, и ровно настолько же (не больше и не меньше) нас ждет в будущем различных неприятностей, насколько мы успели в прошлом – по совокупности – навредить всему остальному миру. Возникает резонный вопрос: можно ли с этим что-то сделать, то есть, по возможности уменьшить количество кармических воздаяний, причитающихся нам за наш эгоизм?

В: То есть, раздача милостыни – это способ уменьшить негативный кармический груз?

А: Совершенно верно! Именно так ее и следует понимать! А теперь давайте взглянем на милостыню с точки зрения трехчастной модели кармы. Что получается, если творить милостыню эгово?

В: Получается, что мы не все аспекты кармы отрабатываем.

А: Да. Получается, что мы отрабатываем только внешний аспект, и не более того. Но ведь карма-то едина! В реальности ее не расщепить на внешние и внутренние аспекты. И получается, что если мы отрабатываем только внешний аспект, то он тут же поглощается неотработанным внутренним – и все возвращается на круги своя. Другими словами, если в процессе творения милостыни мы никак не преодолеваем свой эгоизм, то ядро кармической проблемы остается незадетым, и, не изменившись изнутри, мы не в состоянии ничего изменить снаружи.

С этой точки зрения явное воздаяние Отца вовсе не так явно, как можно было бы подумать. Во-первых, Отец наш, видящий тайное, видит не только тайну нашей милостыни, но и тайну нашей кармы – то прошлое и будущее, что скрыто от наших взоров, да и то настоящее нашей души, что неведомо порой не только нашим ближним, но и нам самим. Во-вторых, явность воздаяния Отца, таким образом, относится только к тайне будущего и настоящего нашей души, и стало быть, сама по себе вовсе не так уж явна. Она явна в отношении того, насколько сильно изменится наше пока незримое будущее по сравнению с тем, каким оно было бы без этого воздаяния, но не в плане того, что это Божественное воздаяние будет видно сразу и всем. Если бы это было так, то люди не уставали бы состязаться друг с другом в щедрости, творя милостыню, но этого, увы, не происходит. Так что все, как всегда, очень нелинейно.

5 И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.

6 Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

А: Это очень глубокий стих. Он не просто глубокий – он почти революционный.

Д: О личных отношениях с Богом?

А: Да! Это стих об установлении личных отношений с Отцом Небесным.

У: Имеется в виду – без посредничества церкви?

А: Церковь не возражает против личной молитвы. У монахов она присутствует, и называется, насколько я помню, «келейное правило», – когда они молятся наедине.

В: Наедине, но молитву они читают общую, прописанную? Не теми словами, что идут от души?

А: Да.

Д: А своими словами можно?

А: Это вопрос батюшкам. Насколько я знаю – нельзя.

В: Когда я прочитала шестой стих, он мне показался почти дзенским, потому что «Отцу твоему, Который втайне» – это Тому, Который внутри тебя.

Д: Может быть, 5-ый и 6-ой стих надо смотреть вместе… Лицемеры молятся только тогда, когда их видно: в церкви или на улице. Их обращение к Богу не искреннее, не ежесекундное.

У: А мне кажется, что дело не в помещении: можно и в комнате молиться эгово, можно и в церкви безэгово.

Д: Когда человек наедине сам с собой, зачем притворяться?

У: Эго неутомляемо. Делаешь и сам собой любуешься: какой ты.

А: «Отцу, твоему, Который втайне…» Дарья правильно указала на предыдущий стих, если иметь в виду противопоставление тайного явному… Что такое «тайное»? Это значит – скрытое. А скрытое от чего?

В: От эго?

А: От сознания – неосознаваемое. Помолись Отцу, Который настолько в глубине твоей души, что ты до этой глубины в своем сознании дойдешь еще очень не скоро (в этом смысле было бы корректней между словами в и тайне оставить пробел). Который в тайне твоей душевной жизни – в самой сердцевине, в самой глубине твоего существа, твоего естества, в той тайне, к которой (здесь Вероника права), мы каждый раз пытаемся прикоснуться, садясь в дза-дзен. И вот Отец, Который находится втайне, это тайное видит, и благодаря тому, что Он это видит, Он имеет возможность воздавать явно. Почему? Потому что тайное владычествует над явным. Тайна иерархически в мироздании занимает более высокое положение и, следовательно, властвует над находящейся на более низком уровне в иерархии космоса явностью. И для того, чтобы установить контакт с Отцом Небесным, нужно погрузиться в эту тайность. А для этого нужно удалиться от явности, ибо удаление от явности – это удаление от эговости, от архетипа «персоны» (как наслаждения реакцией других), от наслаждения собой, которое перекрывает канал общения с Богом, ибо делает наслаждающегося самодостаточным – если мы наслаждаемся сами собой, то зачем нам что-то более глубокое? Нет, более глубокое может возникнуть только тогда, когда менее глубокое и более явное не устраивает, не удовлетворяет.