Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Леб набросился на него с сокрушительной силой и яростью, нанося удар за ударом, которые Рю едва успевал парировать. Все это время мужчина кричал что-то нечленораздельное. Рю видел, что по щекам мужчины текут слезы, но лицо его отражало лишь бесконечную ярость.
Сперва Леб зацепил руку Рю. Порез был совсем неглубоким, но боль пронзила всю руку Рю, парализуя ее, и ему пришлось переложить кинжал в другую, ту самую, которую он вчера прокусил.
Морщась от боли, Рю продолжил парировать удары культиста, но каждый раз, когда меч с сокрушительной силой обрушивался на него, юноша чувствовал, что теряет остатки сил. Он не был уверен, зачем вообще защищается. Все это, сама жизнь, казались ему бессмысленными. Но инстинкты, воспитанные в нем с самого рождения, давали о себе знать, заставляя снова и снова поднимать кинжал и парировать удары.
Нужно закончить этот бой, и быстро, говорили инстинкты. Долго он так не выдержит. Но Рю знал, что навыками и техникой превосходит Леба. К тому же культист явно был ранен, хоть и не замечал этого, ослепленный яростью. Рю предположил, что сможет опередить Леба, когда тот раскроется для очередной атаки, поразить его раньше, чем тот успеет нанести удар. Это был рисковый маневр, даже самая незначительная заминка могла стоить ему жизни, но Рю был не в том состоянии, чтобы взвешивать риски.
И у него почти получилось. Рю поднырнул под рукой Леба, когда тот занес меч для очередного удара, и с размаху нанес ему удар в открытую шею – метод кровавый, но эффективный. Но он не учел того, какую силу давало Лебу его яростное безумие. Культист не сразу заметил смертельный удар и успел, умирая, нанести Рю последний удар. Меч рассек бок Рю и тут же с глухим ударом упал на землю, выпав из мертвой руки его противника.
Боль пронзила все тело Рю. После вчерашнего она уже не показалась ему такой сильной. Зажав рану рукой, юноша бросил последний взгляд на Леба, лежащего в пыли во все разрастающейся луже собственной крови, и заковылял вперед. Все, чего хотелось юноше, – это убраться отсюда. Подальше от алтаря, подальше от тела Камиллы, подальше от всего этого. Культисты не мешали ему, им вообще не было до него никакого дела.
Но с каждым шагом Рю все больше шатало. Картинка перед глазами начала двоиться, и юноша уже не был уверен, куда идет. Шаг, еще шаг. Сознание путалось. Шаг, еще шаг. Он схватился за ближайшее дерево. Мир покачнулся.
«Неужели это конец?» – только и успел подумать Рю, прежде чем провалился во тьму.
Эпилог
Первое, что услышал Рю, – пение птиц. Постепенно к нему присоединились шелест листвы и стрекот насекомых. А потом и тихое пощелкивание костра. В нос ударили запахи середины лета: разгоряченная солнцем трава, сухой воздух, цветы. И запах дыма. Сквозь закрытые веки пробивался яркий солнечный свет.
Рю открыл глаза. Над ним, едва видное за раскидистыми кронами деревьев, раскинулось бесконечное идеально голубое небо, украшенное несколькими аккуратными белыми облаками, неторопливо плывущими по ветру. Яркий свет летнего солнца подсвечивал сочные крупные листья деревьев, отчего они становились изумрудными и походили на тонкие изящные драгоценные камни. Неужели это и есть смерть? Такое идиллическое место.
Рю попытался сесть, и весь его левый бок тут же пронзила жгучая боль. Рю опустил глаза и увидел, что он раздет по пояс, а его рану кто-то перевязал чистым белым бинтом. Рю вновь попытался сесть, на этот раз более осторожно, и ему это удалось. Он явно не умер. На тот свет раны с собой точно не забирают.
Осмотрев себя внимательнее, Рю обратил внимание, что раны на его руках тоже перевязаны. Руки даже больше не болели. Но кто мог это сделать? Неужели кто-то из культистов пожалел его? Человека, убившего их лидера? Рю было сложно в это поверить.
Рю огляделся по сторонам. Он лежал на походном спальнике, явно из запасов культистов. Рядом с ним стояла полуоткрытая палатка того же происхождения. В центре небольшой полянки весело горел, потрескивая, костер, над которым висел котелок с бурно кипящей водой. С другой стороны от костра лежал еще один спальник. Но его загадочного спасителя нигде не было видно.
Импровизированный лагерь расположился в некотором отдалении от озера и алтаря, но даже отсюда Рю мог разглядеть следы взрыва. Траву вокруг поляны местами вырвало с корнем, некоторые деревья были сломаны, и на большинстве почти не осталось листьев. Но культистов нигде не было видно, как и тел Камиллы и Леба. Кто-то навел там порядок.
Чуть поодаль паслись несколько лошадей. Они громко фыркали и били хвостами, отгоняя насекомых. Эти кони были знакомы Рю – на одном из них он ехал еще недавно.
Вдруг краем глаза Рю уловил какое-то движение. Юноша судорожно попытался найти что-то, чем мог бы защититься, и схватил лежавшую рядом в куче другого хвороста тонкую сухую палку. Так себе оружие.
– Так ты, значит, встречаешь дорогого друга? – Голос был таким знакомым. Но этого не могло быть.
Рю увидел силуэт за деревьями и сильнее сжал палку.
Силуэт рассмеялся и вышел из глубокой тени деревьев.
Он изменился. Его кожа больше не светилась. А волосы не лежали идеально ровно и безупречно. На лице отчетливо была видна тень усталости, а на руках – многочисленные мелкие порезы. И глаза. Глаза стали совсем обычными, карими с золотым. Но все же сомнений быть не могло. Это был он.
– Тииль?
Тииль стоял, ухмыляясь в своей обычной раздражающей манере.
– Но как? – Рю не мог поверить своим глазам. – Ты же…
– А где же спасибо за спасение твоей жизни? Никакой вежливости! – Тииль дружелюбно рассмеялся. – Отвечая на твой вопрос, я решил, что я уже достаточно пожил в мире духов, и стоит попробовать что-то новое.
Рю не знал, что сказать, и только изумленно хлопал глазами.
Тииль подошел поближе и опустился на землю перед Рю. Оказывается, все это время у него в руках была корзинка с какими-то травами. Тииль начал бросать травы в кипящую воду, все так же с хитрой улыбкой глядя
