принести? — с желанной серьёзностью проговаривает она и через секунду взрывается в смехе.

— Уж нет, потерплю, Ритуля.

— «Ритуля» так называет её отец, — добавляет Милана.

— Ритуля? — двигаю бровями, недоумевая.

— А чего ты так удивляешься? — усмехается Питер. — Мою невесту вовсе хотели назвать «Маргарита», но…

— Но мама была против того имени, которое было повсеместно распространено, — затягивает Ритчелл. — И родители придумали совместить словосочетание «рит» с «чел» от имени «Рейчел», и чтобы оно было единичным добавить еще одну букву «л» в конце. Забавы ради. Если честно, меня не устраивало оно никогда. Как кличка какой-то дворняжки собаки, — делится подруга, что очень удивляет меня.

— Я даже не знал об этом!.. — с тоном изумления проговариваю я.

— Но… я решила, будучи тринадцатилетним подростком, что…

— ЧТО? — выкрикивает Милана, как только та останавливается, намеренно растягивая интригу.

— Мне самому стало интересно, — с любопытством говорит Питер, подаваясь корпусом тела вперед.

— Как только буду менять фамилию при заключении брака, то поменяю и имя, — с уверенностью и отчасти с указанием признается она. — И родители мне в этом никак не помешают. А то назвали… — звонко хохочет она.

— Ритчелл, и мне не сказала!.. — с притворной обидчивостью высказывается Милана. — А на какое? — с всплеском поражения молвит она.

— Не понял, — ошеломляется Питер. — Таки и мне не доложили об этом.

— Василиса премудрая? — шучу я. — Распрекрасная Аврора?

Получив в ответ на шуточный оргазм недовольное лицо Миланы, я замолкаю, указав жестом, что мой рот на замке.

— Только давайте договоримся без смеха! — предупреждает сразу она.

— Сознавайся, ну же! Императрица Жизель! — веселюсь я.

— Я влюблена в одно французское имя и… — Старается возбудить сильнейшее любопытство.

— НЕ ТЯНИ! — сгорает от нетерпения Милана, бросая мигающий взгляд на подругу.

— Маме понравилось оно, а вот папе… я еще не говорила, но…

— Милая, мы сейчас из штанов уже вылезем, — каламбурит брат.

— Ладно! — Она выплескивает со смехом наружу слюну. — Жозефина. Жозефина де Джеймс, или Жозефина де Моррис, — восторженно переставляет фамилии, добавляя частичку «де», как это заведено было во Франции. Видя, что все раскрывают рты, Жозефина наша добавляет: — Вы меня можете называть Жозетта, Джузи, Жозе, как вам угодно.

Питер напрягся. Братская кровь чувствует, как он силится сдержать смех и через секунду взрывается, пискнув:

— Жозя.

Я поддерживаю его, но менее грохоча, нежели он. Веселье, поселившееся в воздухе, передается всем.

— А мне нравится! Новое имя, новая жизнь… м…м… м… — Моя мечтает.

После нескольких минут Ритчелл командует:

— Так! Тишина! Нами было решено, что свадьбу мы проведем в Испании, — Питер вставляет, что под «нами» она понимает себя, так как он голосовал за родину. — Мы рассматриваем разные площадки, на днях поедем осматривать окрестности. Опыт с вашими днями рождения показывает, что наши друзья в принципе знают, куда добраться. Поэтому сразу хотим попросить прощения, что не попадем на дефиле, но будем искренне болеть за вашу победу.

Мысль о дефиле тянет за собой другую.

И до меня лишь сейчас доходит — я не могу точно быть уверенным, что смогу попасть на свадьбу, что ощутимо повышает во мне жар, вызывающий легкий озноб.

— Всё отвлекаюсь от главного! К вам будет предложение, будете «подружкой невесты» и «другом жениха»? И Джексон, мы тебя назначаем главным за музыкальное исполнение! Споешь несколько основных композиций? — умоляюще складывает руки. — Какие хотелось бы нам, я скажу тебе потом.

Я жестом головы даю положительный ответ.

— Ритчелл, вот скажи, зачем задавать такие вопросы, если об этом мы решили еще в шестом классе? — говорит Милана.

С приступом веселости поспешно я добавляю:

— И ты хотела, чтобы я все-таки был твоим парнем?

— Да, но… — напрягается она, будто что-то скрывая.

— Или я? — непроизвольно вырывается из Питера, но судя по выражению лица Ритчелл, ему стоило придержать язык за зубами.

— Я не думала тогда, кто станет моим избранником, но всегда знала, что на свадьбе лучшей подруги буду главным гостем! — Милана ловко находит точное выражение.

— Вы согласны, я так понимаю?! — еще раз спрашивает Ритчелл.

— Да, тысячу раз да! Да! — с великой радостью соглашается Милана и смотрит на меня.

Я шуточно молвлю тоном школьника:

— А что значит подружкой и другом? Мы должны как-то отличаться от девушки и парня?

— Любимая, вот кому мы доверяем главные миссии? Этому дотошному певцу!

Оттопырив губу, я негодующе щелкаю языком. Как он достал меня. Экий болван!

— Они справятся!

— А какую дату вы выбрали? Какую хотите свадебную палитру? Фотограф, видеограф будет? А церемония будет закрытой? — Фонтан вопросов так и льется из Миланы. — А стиль, музыка, торт…

В улыбке, растянувшейся на лице Питера, читается удивление.

— Ууу… понеслась, как на лошадке, сестренка, — выражается он.

— Подруга милая, ты узнаешь об этом самой первой!.. — уверяет со счастливой улыбкой Ритчелл. — Мы и сами пока еще не решили.

Милана принимается с ярким взором заинтересованности выбрасывать свои затаенные мысли о желанном свадебном дне, затянувшиеся по ощущениям на час.

— Апчхиии… — неосознанно издаю я, прикрывая рот ладонью, перебивая Милану, с живостью лепечущую о романтичности закрытой церемонии бракосочетания на фоне заката. — Приношу извинения. — Издаю такой же звук более звонко ещё раз.

Бросив на меня думающий взгляд, она тут же переживает:

— Джексон, не заболел ли ты?

Салфеткой подтираю нос.

— Я в полном порядке, — говорю и продолжаю, почувствовав потребность во сне: — Может, будем перебираться в дом? Уже свежо как-то.

— Да ну, — возражает Питер. — Ты посмотри на термометр, висящий у тебя над головой. Двадцать один градус.

— В самом деле! Мне тоже прохладно, — соглашается Ритчелл, начиная прибирать со стола.

Заломив руки над головой, под струящийся дымок от самовара, настраиваясь на шуточный лад, вдумываюсь, как спросить о ночлеге для себя и Миланы.

— Не соблаговолите ли, дорогие граф и графиня, предоставить нам ложе? — Такая форма предложения, с которым я задаю вопрос, самого меня удивляет. Подле этой прекрасной девушки, моей девушки, мною нередко овладевает приступ дурашливости, пустой болтовни и забавных шуток, не соответствующих моему возрасту, равно как и общественному положению. Это снабжает мое сердечное спокойствие.

— Сударь, что значит «нам»? — острит Питер. Милана и Ритчелл снова отдаются смеху. — Наше ложе не предназначено для любовных страстей! — бесцеремонное упоминание об интимных связях вызывает оглушительный хохот у дам.

Ритчелл гордо, в стиле богатенькой графини, стоя, задрав голову, добавляет к словам жениха:

— Ваши намерения, сударь, нечисты!.. Нам не желательны лишние трудности от амурных похождений неженатого мужчины! Мы пустим вас и вашу распрекрасную даму, с виду царских кровей, при условии, если вы будете зваться — господин Моррис и госпожа Моррис. — И совершает реверанс со словами: — Нет выполненного условия, нет спальни!