– Они попадают в вечное рабство святого орудия, питают его изнутри. Чем больше душ, тем сильнее Брайтер.

– А выбраться могут? – поинтересовался Алиер.

– В теории. Если оружие разрушится или инквизитор допустит фатальную ошибку, но тут слишком много не зависящих друг от друга факторов. А если рассматривать мои кастеты, то это полностью исключено. Штеркен Утвалг не отпустит никого. – Синд поиграл лезвиями на свету от костра, словно пытаясь продемонстрировать безграничную мощь своего Брайтера.

Аспиранты зачарованно следили за отблесками на металлических когтях и наверняка уже мечтали бросить обучение в Тэнгляйхе и рвануть в Скьерзилден. Слишком знакомый, алчный до власти и силы взгляд. Но Синд прекрасно знал, что таких никогда не возьмут в инквизиторы. Служить святому оружию должны сломленные и слабые – те, кому уже нечего терять и не о чем мечтать.

– Это страшно? – тихо спросил Дэл.

– Что именно?

– Умирать от твоих когтей…

– Не знаю, но думаю, приятного мало. Никогда не видел казнь?

– Нет, – быстро солгал Флэм, отгоняя наваждение с жуткой сценой расправы над келпи.

– Тогда тебе повезло.

– Что-то происходит! – прервал их Самталь, выглядывавший в окно. – Исы исчезли. Не вижу их.

– Уходи оттуда сейчас же! – Дэлиге вскочил на ноги, чтобы оттащить аспиранта в сторону, но опоздал.

Стекло разлетелось мелкой крошкой, и осколки впились в тело парня. Издав сдавленный стон, Самталь без чувств упал на пол. Вокруг него тут же появились крохотные исы, принявшиеся жадно лакать кровь. Они стремительно увеличивались в размерах, превращаясь в жуткие копии аспиранта.

Удар зачарованного кнута, и ледяные духи рассыпались.

– Алиер, прикрой, Синд, оставайся с детьми. – Призыватель бросился оттаскивать парня.

Над головой Флэма раздался свист. Помощник отгонял появлявшихся из выбитого окна ис.

– Как-то слабовато… – Аспирант старался не смотреть на изрезанного Самталя и продолжал уничтожать маленьких ледяных духов.

– Серьезно? Повезло, что раны неглубокие. Но теперь нас осталось трое, а исы даже не начинали. Это обманка. Они нас проверяли! – Дэлиге сунул пальцы в рот и протяжно свистнул.

Черное облако влетело в дом и тут же материализовалось в призрачного коня.

– Немного уравняем шансы. – Флэм бросил остатки дров в костер, и сноп искр взметнулся к потолку.

Звон и треск раздался вдруг повсюду: на кухне, на втором этаже. Сквозь появившиеся бреши в дом ворвались снежные вихри, мгновенно заморозившие пламя и ослепившие троицу защитников.

– Началось, – с торжественным предвкушением сообщил Синд. – А то мне уже надоело работать опахалом.

– У тебя неплохо получалось, – рассмеялся Дэлиге и ударил кнутом по снежной завесе.

Снег забивал глаза и нос, и трое мужчин отчаянно били наотмашь, стараясь не задохнуться и не зацепить друг друга в общем хаосе. Наконец белая пелена начала понемногу рассеиваться, и в гостиной проступали очертания ледяных духов. Здесь были мужчины и женщины, лесные звери и домашняя скотина. У самого потолка кружили птицы. На мгновение они все словно замерли, а затем слитно ударили по угодившим в ловушку. Синд оказался быстрее и выставил когти в защитном жесте, поглощая большую часть морозной волны.

Выстояли!

Алиер на свой риск раскрыл разлом и выпустил стаю призрачных ворон, оставлявших после себя черный шлейф в воздухе. Они одновременно нападали на тех ис, что ближе всех подступали к группе, и превращали их в мелкую крошку.

Дэлиге отдавал мысленные команды Бьелке, который топтал ледяных. Сам призыватель кружился на месте, неистово стегая кнутом и открывая разломы, затягивающие неприятеля. Комната наполнилась свистом и громким хрустом, сопровождаемым предсмертными воплями. Кто-то из духов периодически умудрялся прорвать оборону и вцепиться в защитников, и остальные, обезумевшие от запаха крови, с новой силой устремлялись вперед. Это сыграло магам на руку – им удалось существенно проредить нападавших, потерявших слаженность. Теперь исы били не одновременно, каждый старался урвать больше жизненной энергии, но вместо этого напарывался на металлические когти или рассыпался от удара кнута. Оставшись в меньшинстве, духи рванули на улицу, и, чтобы не упустить ни одного, выбившимся из сил мужчинам пришлось броситься следом.

– Все? – Алиер едва стоял на ногах. – Я на нуле. Больше ничего не призову в ближайшие полгода или даже год, у меня и имя с кнута исчезло, мрак. Господин Флэм, как будем выбираться? Без ис некому поддерживать детей, они могут погибнуть, если не привести целителей!

Дэл спрятал кнут за спину. Имя бывшего скакуна Натт тоже стерлось с рукояти.

– Разведите новый костер. Я возьму самого младшего и доберусь до академии на Бьелке.

– Вряд ли сможешь призвать его снова, я видел, как он рассеялся. Ты убьешь себя, Дэл, – засомневался Синд.

– Не убью! – Дэлиге потянулся к крохотному свертку из одеял. – Согрейте остальных. У нас нет выбора.

– Ты слышал его, Алиер, ломай табуретки. Постарайся не погибнуть в дороге, темный!

– Слишком большая ответственность. Как я могу? – улыбнулся Дэл, думая не только о детях, но и о Натт. В курсе ли Синд, что ради него она рванула с Сорплат, наплевав на опасность? Конечно, нет. Но скоро все секреты – и хорошие, и отвратительные – вырвутся наружу, это лишь вопрос времени. Кого же выберет девушка: убийцу брата или лучшего друга?

Непогода сыграла на руку: не нужно было уходить далеко от фермы, чтобы обернуться и не попасться на глаза своим же. Интересно, что бы сказал тот обозленный на весь мир келпи из прошлого, узнай, что будет спасать людей, и не кого-то, а инквизитора. Что бы сделал одинокий темный фейри, если бы наперед знал, что влюбится в ту самую ненавистную девчонку? Раньше истово мечтал разрушить ее жизнь, довести до отчаяния, а теперь готов ломать себя, лишь бы она улыбнулась или состроила недовольное личико. Им недовольное! И он рад раздражать ее и задирать. Это так естественно, так привычно. Обнять, прижать крепче, урвать поцелуй, смотреть, как Натт краснеет и мучается, сдерживая себя.

Дэл прикрыл глаза, исчезая в темной дымке и испытывая огромное облегчение, оказавшись в истинном облике. Сущность речного духа немного притупляла человеческие эмоции, но этого было недостаточно. Кто же он? Почему в голове до сих пор такой хаос и мешанина? Он отдал чужое пламя, но чувства остались, и от них не было спасения даже в шкуре фейри.

Сверток крепко держался на спине, и Флэм старался ступать быстро, но осторожно, чтобы не потревожить ребенка. Что малыш спросит первым делом, когда проснется? Как ответить ему, что родители не вернутся? Нет нужных слов, чтобы утешить в этом случае. Он по себе знал. Лишь время творит чудеса. Еще нужен кто-то рядом, чтобы одиночество не свело с ума. Он сам не был одинок, у него была Натт и мечта о мести. Какой дурак! Каждый раз, когда пытался убить ее, радовался, что остановили. И в обоих случаях это был Хассел. Знак! Безумный, извращенный знак. Услышать бы стихийника и спросить совета, как поступить и что делать с этими чувствами? Но он молчит, а сердце разрывает от боли. Снова начать топить девчонку, чтобы огненный вмешался? Нет! Он пальцем ее больше не тронет!