Теперь я тут самая злая. Нет, я не просто зла… я в ярости!

Я отпустила ее только после того, как мы обошли кирпичное здание и углубились в заросли мирта.

– Что это было, черт возьми? – Клянусь, что из моих ноздрей вот-вот пошел бы дым.

Нев потирала свое запястье.

– Тебе обязательно нужно было меня тащить?! Кто ты такая и что ты сделала с моим другом?

Она нахмурилась.

Я нахмурилась еще сильнее.

– Что это на тебя нашло, Нев? С каких это пор Дженни и Кристал стали твоими подружками? – Я кричала, но это больше было похоже на рык. – С тех пор как они узнали, что ты дочь Моны?

– А тебе какое дело? Ты же сама говорила мне, что я должна завести друзей!

– Я говорила тебе завести настоящих друзей, а не подхалимов!

– Они вовсе не подхалимы.

– Неужели? С каких это пор они стали твоими друзьями?

Она пожала плечами.

– С каких пор? – завизжала я. – Дай угадаю, с понедельника.

– Это моя жизнь. Если я хочу дружить с ними, то это мой выбор. По крайней мере, теперь тебе больше не нужно нянчиться со мной из жалости. – Ее глаза покраснели и заблестели.

Мой гнев сдулся, как лопнувший воздушный шарик.

– Нянчиться из жалости? Я никогда не общалась с тобой из жалости. И не для того, чтобы приблизиться к Тену или встретиться с твоей матерью, – добавила я на случай, если эти мысли приходили ей в голову.

Когда слезы потекли по ее веснушчатым щекам, Нев скрестила руки на груди.

– Боже мой, ты действительно думала так обо мне? – Мой пронзительный голос повис в воздухе между нами.

Она вытерла щеки.

– Я больше не знаю, что и думать. Кому можно доверять. – Нев взорвалась рыданиями.

– Мне! Доверяй мне.

Ее нижняя губа задрожала.

– О, Нев. – Ее рыдания были наполнены такой болью и обидой, что я не смогла остаться в стороне и крепко обняла ее. – Никогда не сомневайся во мне.

– П-п-п-прости, Э-эн-энджи.

– Тише-тише. Все нормально. – Я гладила ее по спине, пока рыдания не начали стихать.

– Мама п-плакала в воскресенье.

– Я знаю.

– Папа был так г-груб с ней. И еще этот Тен… – Ее всю трясло в моих объятиях, поэтому я обняла ее еще крепче. – Наверное, поэтому она никогда и не приходила к нам. Потому что они т-так ужасно к ней относятся.

Мне хотелось сказать ей, что эта встреча была инсценирована, но я побоялась, что это разрушит ее доверие ко мне, которое я только что вернула.

– Я с-сказала папе, что мне нужен ее н-номер телефона, и он сказал: «Н-ни за что». Я даже не знаю, зачем мы вообще вернулись т-тогда сюда.

Я медленно гладила ее спину по кругу, успокаивая. Кажется, это сработало, потому что она перестала дрожать.

– Мне нужна моя мама, Энджи.

Я поставила свой подбородок на ее макушку.

– Может быть, мне с-стоит принять участие в ее конкурсе.

Мое сердце подпрыгнуло. Я отстранилась, чтобы посмотреть на нее и понять, серьезно ли она говорит.

– Твой отец никогда не подпишет заявление. Кроме того, ты ее дочь. Там, наверное, есть пункт о членах семьи.

Она обхватила ладонями свои мокрые щеки.

– А ты все еще собираешься это сделать?

Я сглотнула, мое горло першило от всех этих криков.

– Да.

– Ты обещаешь?

Я была одновременно удивлена и уверена в том, что она хочет, чтобы я участвовала.

– Да. – Теперь осталось только заново уговорить маму.

– Даже если Тен скажет тебе, – Нев прерывисто дышала, – что он порвет с тобой, если ты это сделаешь?

– Мы это уже обсуждали.

– И он что, действительно согласился?

– Нев, твой брат понимает, как сильно я этого хочу. Он понимает, что если он попытается остановить меня, то потеряет.

Выражение ее лица было такое напряженное, казалось, что она мне не совсем верит.

– А теперь мы можем поговорить о твоих новых друзьях?

Она нащупала ногой пучок травы.

– Я больше не хочу быть изгоем.

– Ты же понимаешь, что некоторые из них могут использовать тебя в своих целях?

– А я использую их.

– До тех пор, пока ты это осознаешь.

– Я понимаю. – Она опустилась на траву и скрестила ноги.

Я села рядом с ней.

Она сорвала травинку и начала вертеть ее в руках.

– Возможно, кто-то из них станет мне настоящим другом.

– Возможно.

– И кстати, – Нев подняла на меня свои серебристые глаза, – они стали добры ко мне с тех пор, как Чарли пригласил меня на свидание. Просто теперь они стали еще дружелюбнее.

Я фыркнула.

– Они уже попросили у тебя билеты на концерт?

Она улыбнулась той же улыбкой, что и ее брат.

– Дженни попросила.

Я вздохнула, потом легла на спину и посмотрела в небо, испещренное тонкими лучами солнца и блестящими зелеными листьями.

– Поклянись, что никогда не станешь такой, как они.

– Клянусь.

Я подняла мизинец, и она обхватила его своим, а потом мы пожали так друг другу руки. Этот детский жест вызвал у Нев усмешку, и на мгновение вернулась девочка, которая прятала лицо под розовой бейсболкой.

Последняя неделя октября прошла в бурной деятельности и волнениях. Бабочки порхали внутри меня круглосуточно семь дней в неделю, но не все мои волнения были из-за Тена. Одной из причин моих нервов были всяческие напоминания о конкурсе Моны: рекламные плакаты на городских автобусах, трубящие о предстоящем радиоканалы и переполох во всех социальных сетях.

Завтра последний день, а я все еще не получила подпись мамы и не загрузила песню на сайт Моны. Линн и Стеффи были уверены, что я уже все отправила. Я думаю, что и Тен тоже. Единственные люди, которые знали, что я ничего не отправила, – мама, Рей и Лейни. Мама, потому что она не подписала документы, и мои подружки, потому что, когда они прямо спросили меня о конкурсе, я призналась им в том, что начала сомневаться. Они не стали меня осуждать или пытаться как-то надавить и повлиять на меня. Обе просто выслушали плюсы и минусы, которые я им перечислила.

Что касается Нев, то я сказала ей, что моя мама не согласилась подписать бланк. И это отчасти правда. С тех пор как Мона потерпела фиаско у отеля, мы с мамой ни разу не обсуждали ни Мону, ни ее конкурс.