Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Молодая, чи шо? А хиба ж ты старая? – хмыкнула Стелла.
– Мне показалось или это звучит неуважительно?
– Меня-то она поважаты обязана, бо моя рóбленная моей Силой живет, а ты ей хто? Аж нихто, хиба що рóжденная, от она смотрит на тебя и думает: и чому цей писюхе неграмотной – тебе, тобто – надурняк досталося то, за що она свою волю отдала?
Оксана задумчиво кивнула, будто соглашаясь… и одним движением вывернула котелок с зельем в кухонную раковину.
– Ты що зробыла? Ты… навищо? – глядя на стекающее в кухонный отвор коричневое варево, заорала Стелла. – Мстишь, чи шо? Шо моя рóбленная тебя не уважила? Ты до уважения ще дорасти, поки що она чаклует вдвичи кращая за тебя!
Старушонка немедленно приосанилась, презрительно поглядывая на Оксану.
– Я в любом случае собиралась вылить. – пожала плечами та. – Мне приворотное зелье не нужно, а вы себе сварите. Или там было вовсе не приворотное? – она демонстративно помахала перед носом. – А что-то такое, что вы сами варить не хотели?
– А як ты думала за науку расплачуваться? – зло прищурилась Стелла. – Я на тебя за так время тратить не стану, и не надейся даже!
– Я предпочитаю знать, чему именно меня учат. – сквозь зубы процедила Оксана. Так и школу ценить начнешь: там хотя бы на лабораторке по химии тебе не предложат смешать яд, который потом «химичка» неизвестно куда использует – может, всё ЦК Компартии перетравит, а ты виноватой останешься?
– Мамки – дочерей учат, рóжденные хозяйки – своих рóбленных, а ты кому сдалася, приблудная ведьма? Не нравится щось – от и иди соби! – Стелла выразительно махнула толстой пятерней в сторону двери. Старушонка в балахоне радостно скалилась.
– И пойду… – тщательно вытирая полотенцем обсыпанные травяной трухой пальцы, согласилась Оксана и закончила. – Прямиком к Елизавете Григорьевне!
– Ото станет с тобой сама наднепрянская ведьма-хозяйка размовляты! Та ты и где шукать ее не знаешь!
– Ну, допустим, у майора-оборотня ее номер есть, он ей из кабинета звонил. Поплáчу, как он меня перед всей школой без вины опозорил – даст! – усмехнулась Оксана. – А можно даже не искать, а сварить еще раз то единственное зелье, которому вы меня научили и попробовать выяснить, для чего оно: напоить кого-нибудь… или намазать… Что-то мне кажется, она после этого меня быстро сама найдет: если уж она такая… хозяйка. А я и расскажу, кто меня научил.
Стелла помрачнела, а усмешка старушонки пропала, будто ее стерли тряпкой, как мел с доски.
– Ото молодежь пошла… шустрая. – процедила Стелла, и дернула кухонный ящик. Резко запахло чесноком, посыпалась старая луковая шелуха, семечковые лушпайки, ореховая скорлупа… Подняв облако муки и пыли Стелла шмякнула перед Оксаной две стопки разлинованных листов, сшитых вручную грубой ниткой.
– Вот… самой Елизаветы Григорьевны учебные тетрадки, когда она еще девочкой была. – проворчала Стелла. – Велела тебе передать, якщо окажется, що тебя не учил никто. Прочитаешь – вернешь!
– Откуда она узнала, что не учили? – Оксана кончиками пальцев погладила пожелтевшую бумагу, старую даже на ощупь. – Вы ж только тут поняли, что я ведьма, а мама моя – нет. – завучиха еще гадости про маму говорила, что та Оксану без мужа родила, а у них в семье это оказывается, традиция такая, чтоб без мужа, а сама Оксана – ведьма! Главное, чтоб не узнал никто, а то неизвестно как это скажется на школьной характеристике.
– Якщо я б знала стильки, скильки она, так я б была наднепрянською ведьмою! – фыркнула Стелла и в голосе ее прозвучала откровенная зависть. – Взяла тетрадки? От и иди звидси, подывымося, чого ты сама научишься, лише читаючи.
– Практику мне обеспечите вы. – все еще поглаживая листки, хмыкнула Оксана. – Иначе я расскажу Елизавете Григорьевне, что вы пытались спрятать от меня ее конспекты.
Стелла расхохоталась, и Оксана поняла, что вот тут она промахнулась.
– Ведьма-хозяйка – не воспитателька в детскому садочку! «Злая титка Стелла тетрадочку дивчинке не отдала, поставьте ее в угол!» – издевательски проблеяла старая ведьма. – Що ты за ведьма, якщо свое захищаты не умеешь, або з иншими договориться не можешь, колы щось треба? Иди себе! – Стелла снова махнула рукой на выход. – Тебя наш вовчик-братик заждався, а не допомогты милиции з убийством – ось за таке Лизавета Григорьевна и впрямь не помилует.
Оксана даже не стала комментировать насчет того, что милиции надо помогать не с убийством, а с его расследованием – толстуха все равно бы не поняла таких тонкостей. Она просто сунула шитые тетради подмышку и встала:
– Могу я позвонить от вас? – холодно спросила она.
– А звони! Щоб не казала потом Лизавете Григорьевне, що це я милиции мешаю. Проводи ее. – скомандовала она старушонке.
– Обязательно провожу, хозяйка… а то еще сопрет чего. – прошептала та, а заметив одобрительный взгляд Стеллы, издевательски покосилась на Оксану.
Девушка только сжала губы и двинулась следом за старушонкой.
– Зараз мабудь думает: вот стану самой сильной ведьмой, може даже, самой ведьмой-хозяйкой – все вам припомню! – бросила ей в спину Стелла.
Оксана только выпрямилась, будто палку проглотила – потому что именно так она и думала.
– Бодливой корове бог рог не даеееет! – издевательски протянула вслед толстуха.
– Звони. – старушка в балахоне демонстративно уселась на табуретке рядом с телефоном.
– Подслушивать будете? – недобро покосилась на нее Оксана.
– Контролировать. – поджала губы старушонка. – Телефон небось денег стоит.
Оксана замешкалась на мгновение: что мешает ей повернуться и уйти? Майор уже понял, что она не имеет никакого отношения к убийству Алика, а с толстой тетехой и ее старушонкой она не желает иметь дела. А с кем желает? Глупо выпендриваться там, где ничего не знаешь и не понимаешь, а она ничего не знает ни про ведьм, ни про оборотней (сегодня утром она вообще не знала об их существовании, неужели они и правда есть и это все не сон?). С оборотнем она ссориться не будет, иначе не видать ей телефона загадочной Елизаветы Григорьевны. Да и надо сперва разобраться, с кем можно ссориться, а с кем – не стоит, поэтому она позвонит Мыши и даже Остроумовой, хотя какие они ей подружки. Ладно, начнем с чего попроще.
– Здравствуйте, а Мышу… ой, Машу можно? Это Оксана…
– Машенька очень устала и легла спать. Даже уроки не доделала. А у тебя, говорят, какие-то неприятности с милицией? – голос в трубке стал строже – мать Мыши Оксану не одобряла, считая, что Оксана