Грозный егерь Данилов, только что хватавшийся за ружьё,сделался задумчив и тих.

– Суров ты, Ваня, стал, однако… Ну здравствуй, чтоли. – Корявые пальцы старика тронули широченный прямоугольник орденскихпланок на кителе, голос опустился до шёпота: – Знатный был генерал, однако,может, погорячился ты?

– Вот, дядя Степан, познакомься. – Скудинрешительно закрыл генеральскую тему: что, мол, сделано, то сделано и обсуждениюне подлежит. Он указал сааму на Звягинцева. – Это профессор ЛевПоликарпович, научный руководитель экспедиции. – Мгновение помолчал идобавил: – Мой тесть.

Следовало сказать «бывший», но Иван не сказал. Язык неповернулся.

– Здравствуй, Лев Поликарпыч. – Насупившись, саампоручкался с профессором, виновато заглянул в глаза. – Не обижайся, чтоорал. Старый стал, дурной. Тайболу шибко жалею. Туристы пройдут – нагадят,геологи пройдут – нагадят. Теперь вы вот. Сдохнет эдак природа.

Что верно, то верно. На берегах священных озёр теперь можнонайти и окурки «Мальборо», и банки из-под пива, и использованные презервативы.Склоны древних гор, словно оспинами, покрыты геологическими шурфами, и валяютсяв этих шурфах не только сломанные лопаты. На реликтовых скалах видны следы«бороздочных проб», – это когда порода для последующего анализа выбираетсяпо-нашенски незатейливо, при помощи зубила и кувалды. Здесь был Вася.Прогулялся как хозяин необъятной родины своей…

– Виноваты, что можно сказать… – Звягинцевулыбнулся через силу, махнул рукой в сторону кухни. – Позавтракаете снами?

– Спасибо. С утра печёнку жарил… – Даниловпокрутил носом от духа перловки и быстро повернулся к Скудину. – Что отцупередать? Вчера видел его. Брусничный пили…

Чувствовалось, ему было неловко за свою несдержанность,только он всегда был такой – что в голове, то и на языке. Горяч, но отходчив.

– Вечером зайду. – Скудин переглянулся соЗвягинцевым, добавил: – Вместе со Львом Поликарповичем… – И сообразил: – Ателеграмма что, не пришла? Я ещё неделю назад отбил, что приедем…

«Блин. Давно надо было им спутниковую поставить…»

– Может, и пришла, да доставить некому. Савельев взапое, а баба его на сносях. – Саам махнул рукой и, не выпуская из рукмундир Гринберга, стал прощаться. – Однако пойду. А генералову одежду тымне отдай. Свезу на Костяной, принесу духам в жертву. Может, они помогут емупопасть в страну матери смерти.[89] Однако не сегодня. Духинынче злы, не будет удачи… – Он указал на чёрное зеркало озера, на которомместами зеленели клочки островков, повернувшись, махнул рукой. – Не, небудет удачи…

Легко было угадать, где находится Костяной. Поток облаковнад самым большим из островков совершенно непонятным образом делился надвое,подобно ласточнику хвосту. Казалось, ему мешало невидимое препятствие… Чёртзнает что такое.

Буров Глеб Георгиевич, 1958 года рождения, русский изкрестьян, личный номер Ш-565817. Чистильшик-скорохват первого класса.Агентурные клички: Мутант, Вирус, Шкаф, Широкий. Отличный товарищ, в коллективепользуется уважением, чрезвычайно опасен при задержании.

В результате определённой аномалии развития феноменальноодарён физически, обладает огромной мускульной силой, поразительной реакцией иневероятным глазомером. В полном боевом снаряжении бегает стометровку за десятьсекунд, прыжком преодолевает препятствие высотой до двух метров, в рукопашнойсхватке на поражение способен одержать верх над пятью-восемью тренированнымипротивниками. В состоянии поразить тремя выстрелами с бедра изкороткоствольного оружия подброшенную вверх консервную банку из-под шпрот.

Из служебной характеристики

…Ксении Берестовой гад-председатель отвел место для покоса насамом дольнике, в падях. Не забыл, значит, чёрт мохнорылый, как получил насвятках от ворот поворот. Теперь вот отыграться решил, извести хочет… Кабытолько не подавиться ему. Ксения, конечно, не писаная красавица какая, да и недевка – вдова уже, но разборчивости не утратила. Ванечка, муж её законный, свойны не вернулся. Всего-то одна ночка у них, школьников недавних, тогда ибыла, а потом ушёл он – и, как ей в письме написали, в первом же бою… смертьюхрабрых. А другого суженого… Ох. Днём с огнём. Это раньше, при царе, стояло,говорят, Мухоморово богатое, торговое и людное. И мужики были один к одному.Крепкие хозяева, купцы да промышленники. Ставши дома из лиственницы, кровликлали из пихтового тёса, узоры хитрые вырезали на наличниках и фасадах. Зерномзабивали двухэтажные амбары, малосолили в чанах хариуса да ленка, на зимумешками заготавливали пельмени, кадками ставили топлёное масло… Сытая,вольготная текла жизнь… без продразверсток и трудодней… А по окраине впристройках делали оконце с широким подоконником – и ночью выставляли туда ктокринку с молоком, кто хлебушка с салом, а кто – даже и дорогой сахар с солью.Это для беглых. Каторжане-то при царе, говорят, всё за правду страдали, не точто теперь, враги народа да уголовники. Протянет захожий человек с улицы руку,возьмет незаметно кринку, напьётся… поставит на место, молча скажет «спасибо»…да и бредет себе дальше, горемыка. И хозяева рады – дело богоугодное, для душиспасение. Потому как и сибиряки были раньше не то что теперь – щедрые были и хлебосольные,человечные. И в Мухоморове никакого кобелины-председателя… этого уже потом,после войны, прислали по комнабору. Не воевал, шкура. По тылам отсиделся. Неиначе – поскольку самый ценный работник…

«Перекрут бы тебе, как колхозному бугаю…» Ксения брезгливоулыбнулась и стала бруском править литовку: мысли мыслями, а дело делом.Однако, едва она зашла в разнотравье и взмахнула косой, как из тайги появилсячеловек, одетый в брезентовую фуфайку. Он был плечист и высок ростом, однакоеле брёл, шатаясь, словно больной. Ксения пригляделась: лицо человекаобезображивала сплошная короста. Не то гнус искусал, не то… ожог? Заснул укостра да лицом в угли свалился?..

– Бог в помощь, хозяйка… – Человек подошёл ближе,попробовал улыбнуться потрескавшимися губами. От него пахло тайгой, дымом,дальней дорогой. – Никак сама косить собралась? Неужто без мужика?

А глаза у него были пронзительно василькового цвета, ивзгляд, светившийся страданием, при всём том оставался твёрдым и добрым. Такойвзгляд бывает у сильных людей, много всякого повидавших.

– Спасибо на добром слове. – Ксения улыбнулась вответ, хотя с незнакомыми всегда была осторожна. – А что касаемомужика… – Тут она замялась, поправила повязанную до бровей косынку и толькомахнула рукой. Потом спросила: – Вы, верно, из старателей будете?

Спросила больше для порядка, просто для того, чтобы что-тосказать. На самом деле – сразу поняла: беглый заключённый. Однако Ксения неиспугалась, уж больно хорошие у человека были глаза. Несуетные.