— В общих чертах догадываюсь, — сдержано ответил статс-инспектор. — Не подумайте, что пытаюсь снять ответственность с себя. Но мне не кажется, что обладание установкой Профессора даст силовикам существенное преимущество.

Соседи одновременно повернулись к Теодору Максовичу: они явно не совсем поняли, о чем ведет речь статс-инспектор. Теодор Максович замешкался на секунду, после чего призвал их жестом к соблюдению тишины.

— Давайте будем уважать точку зрения нашего коллеги, — попросил он. — Обсудим все, когда он нас покинет. Спасибо, Виктор Григорьевич, за резюме. В заключение хотел бы услышать ваши соображения, каким вы видите собственное будущее в нашем ведомстве?

На Коростеля произвела сильное впечатление неожиданная мизансцена при упоминании аппарата Вольфа, поэтому он не сразу переключился и сообразил, чего от него ждут.

— Я должен написать рапорт о переводе?

— Не должны, — поправил Теодор Максович. — Мы не заставляем вас, Виктор Григорьевич. Только рассчитываем на вашу сознательность и…

Подходящий эпитет он так и не нашел, поэтому просто замолчал.

— В какой форме?

— В стандартной. Только оставьте открытую дату, — любезно улыбнулся Теодор Максович. — Мы с коллегами еще посовещаемся, как это все лучше…

— Представить, — вдруг подал голос один из человек-невидимок.

Коростель посмотрел на него с интересом. Кто бы это мог быть? Он-то считал, что знает большинство руководителей финансовых служб. Неужели ребята из отдела ликвидации?

* * *

Коростель не заводил двигатель. Он положил ладони на руль, уперся в них подбородком и курил сигареты одну за другой.

С рапортом все было ясно еще до аудиенции. А вот имевшая место недосказанность с «машиной сновидений» Вольфа наводила на определенные размышления. Объяснений могло быть два. Либо Теодор Максович не рассказал своим партнерам про аппарат Профессора (но тогда не совсем понятно, под каким соусом он представил им операцию), либо ценность архива Вольфа заключалась в чем-то таком, о чем Коростелю по званию знать не полагалось.

Начинало темнеть. Телефон пропел мелодию из «Болеро». Коростель ответил супруге, что скоро будет.

В подвальном гараже оставались десятки автомобилей, поскольку в канцелярии считалось плохим тоном уходить со службы «по часам», а сверхурочная работа всячески приветствовалась и поощрялась. Коростель вывел машину на пандус, миновал площадь с круговым движением перед небоскребом и оказался на проспекте Вернадского. Основной поток машин следовал, а точнее медленно тащился и дымил по направлению к Кольцевой. Дорога в центр, куда направлялся Коростель, была относительно свободна, поэтому он почти сразу обратил внимание, что, держась на почтительном расстоянии, за ним следует черный джип с наглухо тонированными стеклами — даже не определить, сколько человек в салоне. Коростель несколько раз сбрасывал и набирал скорость, чтобы удостовериться наверняка. Внедорожник сохранял дистанцию, не отставая и не вырываясь вперед. На углу с Университетским проспектом светофор подмигнул желтым, и статс-инспектор с силой надавил на газ. Двигатель рассерженно взревел. Джип, едва разминувшись с троллейбусом, выехавшим на перекресток, терять Коростеля не собирался.

Шутки в сторону, Виктор Григорьевич! На группу наружного наблюдения это уже совсем не похоже — слишком приметная машина. Коростель вспомнил таинственных человек-невидимок из конференц-зала. Неужели все-таки ликвидаторы?

Время утекало сквозь пальцы. По прямой до дома оставалось не более пяти минут. Вот уже и мост над «Воробьевыми горами» проскочили. Счет пошел на секунды.

Стирая рисунок протектора, Коростель, почти не сбрасывая скорость, свернул на 3-ю Фрунзенскую. Невдалеке показались знакомые эркеры. В столовой горит свет. Марина ждет с ужином.

Он припарковал машину возле подъезда и к немалому удивлению не увидел в зеркале заднего вида джип. Неужели отстали? Коростель открыл бардачок, однако травматического пистолета на месте не оказалось. Что за черт! Он несколько раз перерыл стопку старых квитанций и чеков на бензин, но оружие бесследно исчезло, хотя Коростель не сомневался, что еще сегодня днем оно находилось там, где положено.

По бритому виску побежала капля пота. Отстегнув ремень безопасности, Коростель толкнул дверь наружу и выглянул в приоткрывшуюся щель, но ничего подозрительного не заметил. Он вылез наружу и пока думал, ставить машину на сигнализацию или нет, справа ударил яркий свет фар и оглушил рокот дизельной турбины. Не повернув головы, — а зачем, если и так все ясно, — Коростель изо всех сил оттолкнулся от земли и бросился на капот своего автомобиля. Вечерний покой на тихой улочке разорвал чудовищный удар и скрежет металла. Ему даже почудилось, что джип чиркнул по пяткам, когда промчался мимо. Коростель скатился по капоту и упал на еще теплый асфальт между своей и соседской машиной. Остановившись поодаль, тонированный внедорожник постоял и неспешно тронулся задним ходом. Тащить их за собой в дом, к Марине, нельзя ни в коем случае.

Из внутреннего кармана пиджака Коростель вытащил дорогую монблановскую ручку — подарок жены на годовщину свадьбы. Снял колпачок. Блеснуло отточенное перо. Платина, конечно, мягкая, но в данном случае, может быть, даже надежнее — не сломается. Коростель прижался к земле и по-пластунски пополз вдоль ряда припаркованных машин, прячась за ними.

Джип остановился рядом с автомобилем статс-инспектора. Хлопнули двери. Коростель нырнул в просвет между бамперами.

— Эй, лысая жаба, вылезай! — донеслось до него.

Коростель на доли секунды выглянул из-за капота. От убийц его отделяло не больше десяти метров. Он рассмотрел водителя за рулем, который высунул в опущенное окно локоть. Отвернувшись, водитель наблюдал, как двое его подельников — рослые плечистые молодчики в спортивных штанах и кожаных куртках — вертятся вокруг автомобиля Коростеля. Один помахивал бейсбольной битой, другой сжимал монтировку. Похоже, гибель статс-инспектора собрались обставить, как случайное убийство после ДТП.

Дождавшись, когда амбалы отвлекутся, чтобы заглянуть под его машину, Коростель выскочил на дорогу и побежал так быстро, как, возможно, не бегал ни разу в жизни. Расстояние до джипа он преодолел не хуже олимпийского чемпиона по спринту — водитель успел только повернуться к нему. Надежная монблановская ручка с омерзительным чавкающим звуком пробила правое глазное яблоко и застряла намертво. Раненный удивленно хрюкнул, подставил ладони под что-то склизкое и брызнувшую толчками кровь. Коростель оттолкнул слабеющие руки и, привстав на подножку, сдернул куртку с плеча водителя и, — хвала богам! — обнаружил пистолет в подплечной кобуре. Он молниеносно выхватил «Глок-19», взвел затвор и снял с предохранителя. В этот момент из-за дальнего крыла джипа высунулся здоровяк с монтировкой. Коростель поднял оружие и дважды нажал на курок. Выстрелы привычно походили на громкий треск. Как и учил инструктор, первая пуля попала в грудь. Вторую следовало направить в голову, но Коростель немного промахнулся: бугай упал на дорогу, зажимая пробитое горло.